Сценарии морского противостояния с Россией: войну на море выигрывают ракеты и самолеты

Версия для печати

Цена только одного полноценного военного корабля - где-то триста миллионов долларов. Это примерно десятая часть военного бюджета Украины. А корабль на свое ежегодное содержание требует еще полтора - два десятка миллионов долларов.

А один, как известно, не воин не только в поле, но и на море. Когда завершится разработка собственной противокорабельной ракеты, можно рассчитывать, что повышая ставки на воде, россияне должны будут учитывать не только политические, но и военные риски.

Обострение ситуации в Азовском море вызвало очередной всплеск обвинений власти в бездействии на морском направлении. А также - появление многочисленных «полезных» советов по увеличению численности и боеспособности украинских военно-морских сил. При этом, авторы советов упорно игнорируют выходные стратегические реалии, такие как география и соотношение потенциала противника. Именно описания этих обстоятельств, должны определять политические решения относительно направлений развития украинских военно-морских сил, и посвящена эта статья.

Затоки Мирового океана - «каскады озер»

Черное и Азовское моря, омывающие берега Украины, географически и с точки зрения стратегии имеют двойную природу. С одной стороны, судно из украинских портов Мариуполя или Ильичевска может добраться до любой точки Мирового океана.

Благодаря этому украинские товары могут быть дешевым способом доставлены на дальние расстояния, даже на другие континенты, а Украина - получить товары оттуда.

С другой стороны, наши моря фактически является окруженными сушей озерами. Они соединяются друг с другом неглубоким Керченским проливом, судоходство в котором осуществляется по специально углубленному Керчь-Еникальскому каналу.

Керчь-Еникальский канал

В Мировой океан  из Черного моря можно попасть через узкие турецкие проливы Босфор и Дарданеллы. Но даже пройдя их, военный корабль или торговое судно оказываются в большом «озере» - Средиземном море (если пренебрежем совсем миниатюрным Мраморным морем и немного большим Эгейским, сочетающиеся проливом Дарданеллы).

Выход из «каскада озер» возможен либо естественный - через узкий Гибралтарский пролив (между испанским берегом Европы и марокканским берегом Африки), или «искусственным» - через Суэцкий канал в Египте.

Read more at http://www.marinetraffic.com/en/p/embed-map#Y1PmBMbiYZs3pe8i.99

В стратегическом отношении судоходство в Азовском и Черном морях может быть в любой момент прекращено государством, которое контролирует проливы, которые их соединяют с Мировым океаном. Для этого не понадобится даже флот или авиация: достаточно сосредоточить вблизи пролива мощную группировку артиллерии. Это же касается и сообщения Азовского моря с Черным.

В Первую Мировую войну 1914 - 1918 лет флот Османской империи даже не пытался бросить вызов британскому и французскому флотам на Средиземном море. На Черном море, после получения первого современного линейного корабля в 1916 году, господство получил российский флот.

Но к концу войны Османская империя, контролируя Дарданелльский и Босфорский проливы, успешно противостояла всем попыткам их захвата союзниками. Тем самым Стамбул сделал невозможными морские поставки в черноморские порты оружия и боеприпасов, что способствовало падению Российской империи в 1917 году.

Конечно, государство, контролирующее проливы, можно запугать, договориться с ним или наказать за нарушения. Впрочем, в случае украинского-российского конфликта относительно доступа к Азовскому морю о военном давление речи быть не может вообще (даже при безоговорочной поддержке позиции Украины союзниками). Никто не будет рисковать ядерной войной, чтобы обеспечить работу порта Бердянска.

Наказание за доступ  судов в Азовское море в виде определенных экономических санкций, не обязательно симметрично нарушению, вполне возможно. Но введение такового зависит от позиции США и ведущих стран ЕС, которые учитывают собственные политические и экономические интересы, а также необходимость сохранения возможности наращивать санкционное давление, чтобы сдерживать Россию от эскалации агрессии как против Украины, так и в других местах.

С другой стороны, Россия лишь злоупотребляет своими полномочиями, которые имеет в рамках международного права (или которые присвоила, оккупировав Крым). Кремль, чтобы избежать жесткой реакции, старается не демонстрировать откровенного игнорирования международных норм.

Задержки торговых судов на некоторое время наносят ущерб и снижают экономическую привлекательность украинских портов Азовского моря. В то же время, это отнюдь не полноценная блокада . Как и в других случаях, российское руководство стремится не пересекать границу, отделяющую прямую агрессию от гибридной.

Блокада морской торговли Украины - возможные сценарии и противодействие им

Задержка в море не влияет на качество экспортируемого металла. Металлургические комбинаты Мариуполя еще до обострения в Азовском море отправляли около 40% своей продукции по железной дороге, а не через азовские порты. Поэтому вред от действий россиян некритичен. Но в отличие от Азова, для Украины действительно стратегическое значение имеет морская торговля через порты Черного моря.

Транспортная составляющая имеет высокую долю в себестоимости основных товаров украинского экспорта - металлов, руды и зерна. Невозможность отправлять их морем через украинские порты серьезно уменьшит конкурентоспособность этих товаров на мировом рынке. Впрочем, прежде чем бить тревогу и требовать срочно спускать на воду все, что на ней держится, все же стоит проанализировать возможные угрозы и реально доступные Украине ресурсы по их нейтрализации.

Наиболее эффективное средство морской блокады - оккупация побережья. Не стоит говорить, что и масштабный десант, и вторжение  на суше означает войну. Этот крайне рискованный и непредсказуемый сценарий Кремль держит на очень крайний случай.

Ведь война перечеркивает надежду «вернуть Украину» «гибридным» путем, а кроме того, практически неизбежно будет означать большие потери, расширение санкций и консолидацию «антироссийских сил» в государствах Запада, обострение конфликтов между российскими силовиками при «распределении трофеев» или назначении «виновных за поражение». В любом случае, это серьезный удар и по тщательно удерживаемой «внутренней стабильности» в России, нарушение которой российский режим боится больше всего.

Сейчас в военном отношении Украинские берега более или менее надежно защищены. О «механике» отражения возможного вражеского десанта можно почитать по ссылке .

Впрочем, достаточно отметить, что для России морской десант (который является едва ли не самой сложной из военных операций) будет напоминать попытку залезть через окно, игнорируя «открытые двери» протяженной границы по суше.

Возможно официальное объявление блокады. Но, исходя из ст. 42 Устава ООН, как и наземное вторжение, это акт войны. Однако, в отличие от атаки на суше, блокада не может нанести быстрого решающего удара. Зато у западных партнеров Украины будет достаточно времени на реакцию. У них есть широкий выбор опций: демонстрация силы, расширение пакетов санкций, предоставление экономической помощи Украине, которая позволит нам продержаться даже в условиях изоляции от морских торговых путей.

Более того, международно-правовые обычаи, касающиеся ведения войны на море, кодифицированные в 1994 году Международным институтом гуманитарного права, и регулирующие вопросы блокады, крайне ограничивают действия россиян.

Фактически, они имеют право только препятствовать ввозу в Украину товаров, которые могут быть использованы в военных целях, но не экспорта из украинских портов мирной продукции судами нейтральных стран. Конечно, не секрет, что львиная доля морской торговли Украины осуществляется именно судами под иностранным флагом.

Кроме того, морская блокада должна поддерживаться достаточной силой. То есть, вблизи украинских портов должна стоять корабельная группировка, которая будет осуществлять проверку торговых судов, следующих в украинские порты. Для осуществления блокады не слишком многочисленные российские корабли  будут изнашивать ресурс двигателей и выжигать топливо.

Действия дешевых в обслуживании катеров в Черном море ограничены. Ведь, в отличие от Азова, основной судоходный путь проходит не у берегов Крыма, а на довольно значительном для небольшого судна расстоянии.

Конечно, россияне могут пренебречь этими нормами, например, полностью запретив проход судов, направляемых в украинские порты, или угрожать их уничтожением, если они зайдут на определенный «запрещенный участок». Впрочем, откровенное пренебрежение требованиями международного права, прежде всего, нарушение одного из ключевых для поддержания международного порядка принципа свободы мореплавания, только увеличит вероятность вмешательства в конфликт западных партнеров Украины .

Ведь именно под «флагом» «защиты свободы мореплавания» США легитимируют свое вмешательство в территориальные конфликты в Южно-Китайском море. Игнорирование Америкой нарушений этого принципа со стороны России негативно повлияет на эффективность сдерживания значительно более опасного для нее Китая.

Читайте также: Жаркое небо «холодной войны». История столкновений в воздухе

Возможность конфликта с третьими государствами и перспективы вмешательства НАТО и / или потенциальные санкции являются сдерживающим фактором для применения Россией силовых методов «гибридной» войны на море. Таких, например, как атаки торговых судов «неизвестными субмаринами» или установки морских мин. Учитывая, что подводный флот в Черном море пока имеют лишь Турция и Россия, подозреваемый будет слишком очевиден.

Немного сложнее с минами, но и здесь вряд ли удастся «спрятать концы в воду». Тем не менее, не случайно, что командование украинских ВМС среди приоритетов пополнения корабельно-катерного состава называет именно «противоминные» тральщики.

В Черном море сложнее применить методы давления на торговое мореплавание, которые Россия применяла в Азовском море. Это именно давление, а не блокада, поскольку речь идет только о задачах по созданию определенных убытков, связанных с простоем судов.

Впрочем, чтобы нанести эти  убытки, россияне сами вынуждены тратить ресурсы на походы собственных кораблей. Показательно, что основная проблема на Азове связана не с задержаниями судов в море (которые в основном не слишком продолжительны), а искусственными простоями при прохождении Керченского пролива.

Важно отметить разницу в правовом статусе Черного и Азовского морей. Россияне выходят из своеобразной трактовки статуса Азовского моря как общих внутренних вод двух государств. По факту, они единолично реализуют признанные международным правом суверенные права государства во внутренних водах. Такая трактовка некорректна, впрочем, учитывая исторический статус Азова как внутренних вод СССР, на Западе эти нарушения могут легко «не замечать».

Зато полноценную Международную конвенцию ООН по морскому праву 1982 года относительно вод Черного моря Россия никогда не отрицала. Это значит, что она не может претендовать на правомерное «закрытие участка моря для проведения военных учений" на морском пути «Ильичевск-Стамбул». А останавливать судна в открытом море российские корабли могут только по подозрению в пиратстве, работорговле, осуществлении незаконного теле- или радиовещания.

При этом, если поведение судна не было подозрительным, его владельцы имеют право на возмещение причиненных осмотром убытков. Пострадавшие в Азовском море судовладельцы отказывались жаловаться на действия российских кораблей и катеров, ведь россияне там имеют эффективное средство мести - искусственные задержки при прохождении Керчь-Еникальского канала. Такой «палки» в Черном море у них нет.

В Черном море свободу мореплавания могут охранять не только корабли ВМС Украины и Морской охраны Пограничной службы, но и корабли других черноморских государств, которые являются членами НАТО. Конечно, не факт, что они предоставят активную поддержку Украины. Но россияне все же должны учитывать их наличие.

Кроме того, кризис в Черном море по образцу Азовского может стать поводом для усиления присутствия там кораблей НАТО нечерноморских государств. После оккупации Крыма в 2014 году американские и британские эсминцы, французские фрегаты уже и сейчас регулярно наведываются в Черное море.

Конвенция о режиме проливов (более известная как конвенция Монтре 1936 года) ограничивает общий тоннаж таких кораблей и срок их пребывания в Черном море, а также запрещает проход авианосцев и подводных лодок нечерноморских государств. Но даже в этих рамках, при наличии политической воли, может функционировать достаточно боеспособная «Черноморская флотилия НАТО». Этот сценарий является крайне нежелательным для Кремля.

Военные финансы поют романсы

Описанные выше риски удерживают Кремль от попыток отрезать доступ Украины к морю. С другой стороны, доступ к стратегическим коммуникациям для Украины зависит от позиции партнеров. К сожалению, гарантировать их эффективное вмешательство в случае кризиса, а не только «глубокую обеспокоенность», невозможно.

Вполне можно положиться исключительно на собственные вооруженные силы.

Проблема лишь в том, что война на море - самая дорогая. Цена только одного полноценного военного корабля - где-то триста миллионов долларов. Это примерно десятая часть нашего военного бюджета на следующий год. А корабль на свое ежегодное содержание, без которого он становится лишь дорогим металлоломом, требует еще полтора - два десятка миллионов долларов. А один, как известно, не воин не только в поле, но и на море.

На деньги военного бюджета еще надо как-то обеспечивать 400-километровую линию фронта в Донбассе. Удерживать и, насколько возможно, развивать авиацию и ПВО, потому как ракетно-бомбовые удары с воздуха могут «похоронить» украинскую экономику, а может и государственность, значительно быстрее, чем морская блокада. Оснащать сухопутные войска. Развивать ракетное оружие, чтобы иметь хоть частично действенное средство сдерживания агрессора.

Ракетный катер "Прилуки"

При таких условиях украинские военно-морские силы вынужденны развиваются на «голодном пайке». Их пополнение, которыми в перспективе станут пара бывших мореходных катеров береговой охраны США, совместно с уцелевшими после крымской катастрофы 2014 фрегатом «Гетман Сагайдачный», ракетным катером «Прилуки (который, к сожалению, не имеет ракет), десантным кораблем «Юрий Олефиренко» позволит «демонстрировать флаг» в случае кризиса вблизи торгового маршрута «Ильичевск-Стамбул».

Но эти корабли отнюдь не предназначены для полноценных военных действий в условиях применения противником ракетного оружия. На меньшие украинские катера «Гюрза-М» и недавно спущенные на воду «Кентавры» можно рассчитывать лишь при условии хорошей погоды, и не слишком далеко от собственных берегов. Единственное их преимущество - сложность (и экономическая нецелесообразность) обстрела таких небольших быстроходных и маневренных целей крылатыми ракетами.

«Гюрза-М»  

Реальная война на «закрытом море»

Когда речь идет о войне на море, в голову сразу приходят бои эскадр кораблей. Неудобная правда, о которой на публику предпочитают молчать адмиралы, заключается в том, что уже более 70 лет господством на море на самом деле владеют не корабли, а самолеты . Особенно это актуально для окруженного сушей Черного моря, не говоря уже об Азовском.

В 1941 - 1942 годах немецкие войска при поддержке румын успешно преодолели путь от Измаила почти в Сочи. Мощному советском флоту, включавшему линкор, шесть крейсеров, три лидера (корабли, немного меньше крейсера), 16 эсминцев, противостояли всего четыре румынских эсминца, а также немецкие катера и прибрежные субмарины, переброшенные на Черное море по Дунаю. Советские корабли успешно нейтрализовала немецкая авиация.

Даже когда количество советских самолетов существенно увеличилась, летчики Люфтваффе продолжили успешно топить корабли противника.

Так, 6 октября 1943 года немецкими бомбардировщиками был  потоплен  советский лидер и два эсминца, которые попытались обстрелять побережье Крыма. После того большие советские корабли уже не рисковали применять в боях. Их бездействие в апреле-мае 1944 года позволило провести эвакуацию морем 113 000 немецких и румынских солдат из окруженного Крыма.

А за время, прошедшее с Второй Мировой, ситуацию для кораблей у побережья или в закрытых морях ухудшило новое оружие - противокорабельные ракеты, которые могут запускаться как самолетами и кораблями, так и с береговых ракетных комплексов.

Хотя Россия направила в Черное море почти все построенные в последнее время корабли и дизельные субмарины, она никак не готовится к большой морской битве. Корабли ей нужны прежде всего как средство легализации размещения крылатых ракет среднего радиуса действия «Калибр».

Читайте также: Ракетостроение в Украине: от «Ольхи» до гипперзвуковой крылатой

Такие ракеты запрещены Договором о ликвидации ракет средней и малой дальности от 1987 года. Но это соглашение содержит исключение для корабельных систем.

Зенитное вооружение (средство защиты от авиации и вражеских противокорабельных ракет) современных российских корветов крайне скромное. Немного лучше дела у трех новых фрегатов. Но, похоже, только на бумаге.

Есть основания подозревать, что у них отсутствуют или, по крайней мере не функционируют должным образом штатные зенитно-ракетные комплексы «Штиль-1».

В любом случае, 5 российских фрегатов (включая ветерана 1967 года построения «Сметливого»), семь корветов и 6 субмарин (воспетый российской пропагандой флагман, крейсер «Москва» и еще одна субмарина, которую флот получил в 1989 году, находятся на ремонте), значительно уступают турецкому флоту (16 фрегатов, 10 корветов, 12 субмарин).

Впрочем, после оккупации Крыма и размещения там береговых противокорабельных комплексов «Бастион», которые имеют радиус действия до 600 километров, россияне получили огневой контроль практически над всей акваторией Черного моря. А кораблям и судам противника в северной части моря угрожают менее дальнобойные комплексы «Бал» и «Рубеж».

От ударов с воздуха береговые установки против корабельных ракет защищает мощная система противовоздушной обороны, построенная вокруг недавно принятых на вооружение комплексов С-400. Таким образом, в случае масштабного вооруженного конфликта Черное море превращается в так называемую «зону запрещенного доступа» для морских и воздушных сил НАТО.

Ну, а новые корабли и субмарины Черноморского флота могут атаковать «Калибр» военные (и не только) объекты в Турции и Центральной Европе, не отходя от пирса в Севастополе.

Это не значит, что натовские корабли или самолеты будут «автоматически» уничтожены, если войдут в соответствующий морское / воздушное пространство. Просто существует высокий уровень риска их поражения. Этого уже достаточно, чтобы противник не пытался использовать «закрытое пространство» в военных целях без крайней необходимости.

Большие военные корабли выглядят привлекательно и романтично, но на Черном море их легко уничтожат ракеты противника

Сейчас Украина, создавая собственную противокорабельную ракету «Нептун» , фактически движется к реализации «скромного варианта» аналогичной стратегии против самих россиян.

Береговые установки «Нептун», находясь под защитой восстановленных зенитно-ракетных комплексов С-300, будут создавать риски для использования  севера Черного и Азовского морей уже российскими кораблями. Соответствующий потенциал может стать дополнительным предохранителем от эскалации агрессии с морского направления.

Вместо выводов: безопасно живут богатые, бедным нужно рисковать

Нелинейной защитой от опасностей морской блокады могло бы стать изменение структуры украинского экспорта в пользу товаров с высоким уровнем добавленной стоимости. Они не потеряют конкурентоспособность из-за транспортировки более дорогими по сравнению с перевозками по морю железной дорогой или грузовиками. Кроме того, большие налоговые поступления от таких товаров позволят увеличить военный бюджет, в том числе и расходы на военно-морские силы.

Читайте также: Способна ли Украина строить современные боевые корабли?

Если же наша нынешняя ниша поставщиков металла и сельскохозяйственной продукции не изменится, власти должны осознавать, что ограниченные экономические ресурсы не позволят более или менее надежно защититься от всех военных угроз.

Исходя из географического положения Украины, львиную долю этих ресурсов будут направлять на сухопутные силы, а не на флот. Украинские ВМС останутся прежде всего инструментом береговой обороны и будут иметь ограниченный потенциал для патрулирования. Когда завершится разработка собственной противокорабельной ракеты, можно, по крайней мере, рассчитывать, что в противостоянии с украинским кораблями и катерами россияне должны будут учитывать не только политические, но и военные риски .

Построение флота - не только дорогое, но и длительное дело. Период от момента, когда появятся доступные средства и будет принято политическое решение, до появления боеспособных кораблей - не месяцы, а годы. Поэтому даже при самых оптимистичных сценариях стратегически важный доступ Украины к сети морской торговли в среднесрочной перспективе будет зависеть прежде всего от поддержки западных партнеров и мастерства украинских дипломатов.

—

Максим Паламарчук, опубликовано в издании ТЕКСТЫ

В тему:

• Российско-Украинская Азовская война
• Азовский тупик
• «Обидеть мог каждый, а спасти никто»
• Ни рыбы, ни денег. Жизнь окраин Украины: село Безыменное, Приазовье
• Черное море в геополитических видениях украинцев
• Агрессия Кремля на море: Россия готовится к морской блокаде Украины
• Самоубийство Донецка
• Будущее Донбасса: «В течение десяти лет регион будет ликвидирован полностью»