Подприцельное детство

Версия для печати

 В публикации почти ежедневных сообщений, сколько снарядов выпало на Марьинку, нет другой информации: в городе остается около тысячи детей. И не работает ни один канал украинского телевидения и радио. Есть телевидение и радио России и «Новороссии». Дети на линии фронта живут, учатся и мечтают.

Взрослые избегают разговоров о войне - есть дети, у кого родственники воюют «на той стороне», есть дети украинских военных. Учителя утверждают, что их дело учить предметам, а не становиться на любую из сторон. Зато в каждой, даже самой маленькой, сельской школе - бережно оформлен «український стенд».

Марьинка и Красногоровка

Мы слушаем, что именно там рассказывают, дальше проходим по пустым улицам, и я начинаю понемногу понимать, что такое территория между украинскими войсками и российской гибридной армией. Это ничейная земля, «нейтральная территория» или «серая зона». Место с другим измерением времени.

Девятиклассница Алина Смолинова из Красногоровки у своего бывшего дома на Солнечной, 7, куда попало несколько снарядов

Здесь ремонтируют разбитые дома, только кое-где дыры в крышах затягивают брезентом - зачем, если снова пробьет. Здесь нет никакой работы, потому что все предприятия уничтожены обстрелами, и хлебозавод, и молокозавод. Говорят, некоторые жители работают в оккупированной Горловке - а что делать? О политике, о войне здесь не говорят, ни родители с детьми, ни учителя с учениками.

Директор школы №1 Ольга Владимировна Ходько сохранила учительский коллектив и установила в школе автономную котельную, поэтому эта зима должна отличаться от предыдущей, когда в классах не раздевались, а в холодном подвале-бомбоубежище прятались от обстрелов, накрываясь одеялами.

В городе нет ни газа, ни отопления, вода в трубопроводе не питьевая и подается с перебоями, свет выключается почти каждый день на несколько часов. Так по всей нейтральной территории, где уже два с лишним года как жизнь стала выживанием.

Дорожный знак у блокпоста на въезде в город Счастье (Луганская область)

«Люди все видят. Все слышат и все понимают. Этим людям больше нельзя лгать, - говорит мне руководитель военно-гражданской администрации Красногоровки Олег Ливанчук. - Сейчас у нас дети более патриотичны, чем учителя - они хоть могут смотреть новости в интернете, когда нет перебоев со светом …

Знаете, до войны здесь никто никогда никуда не выезжал, а за эти два года минимум 250 детей проехались по всей Украине, для них открылся другой мир, и это очень важно.

Но дети напуганы, как ни крути, и с ними еще работать и работать.

Психолог к нам приезжала, так я ее протестировал и не пустил к детям - ее же еще учить надо, взяли учительницу младших классов, прочитали ей лекцию, разве этого достаточно? Она никогда не видела детей, которые видели войну - что она им скажет?!»

Пытаемся найти верную интонацию в общении с детьми. Повторяем, как мантру, что правда и только правда поможет изменить ситуацию. Что она тоже оружие, достаточно сильное оружие. И им стоит писать новости о событиях из мест, где они живут.

Дети обещают написать о том, что волнует, и очень быстро делают работу. Так стараемся вселить в них надежду, что у них все будет ОК и заодно научить профессии - журналистике.

«Меня зовут Дмитрий, мне 14 лет. Почти всю свою жизнь я живу в городе Красногоровка. Но в наш город пришла война, разрушившая его. Уже более двух лет жители Красногоровки живут без газа и отопления, но в некоторых СМИ говорят, что газа нет только две недели.

В связи с тем, что нет газа, не работает Красногоровский Огнеупорный завод, на котором работало много людей. Поэтому очень многие люди остались без труда. Еще большая проблема с отоплением, его также нет уже много времени. Поэтому люди вынуждены делать или покупать буржуйки за последние деньги.

Чтобы не покупать дрова, многие вырубают посадки, а это очень плохо. Надеюсь, что скоро будет МИР, и на то, что нам сделают отопления и газ и город, Красногоровка заживет снова красивой жизнью», - это первый текст, присланный мне на почту от Дмитрия Покинтелыци из Красногоровки.

Каждый класс имеет свое место в бомбоубежище в марьиской школе №1

Девятиклассница Лена Ефимова написала рецензию на книгу «Дом странных детей» американского писателя Рэнсома Риггза, текст завершается строками о том, что «Каждый должен прочитать эту книгу. Ведь в ней описаны все реалии того, что вокруг нас - жадные пустоты, пытающиеся поймать странных людей, и мы, на первый взгляд слабые и беззащитные дети. Но стоит нам объединиться, как мы преодолеем все невзгоды».

Я прочитала эту книгу, почти все события в ней происходят в течение одного дня, 3 сентября 1943 года, который все время повторяется, потому что время остановилось, иначе авиационная бомба Второй мировой уничтожила бы детский приют детей с особыми возможностями …

Подготовка к уроку в Марьинке

Мы говорили с детьми подприцельной земли откровенно, как это только было можно, заехав на несколько часов. Это действительно особые дети. И в условиях отсутствия каких-либо разъяснений они создают в головах свой собственный мир, в котором - внимание! - все президенты, Украины, России, США и даже непризнанной (о чем, кстати, дети не знали, слушая «новороссийские» новости вместо отсутствующих украинских) ДНР, хотят мира на Донбассе.

Из тех кусков информсообщений, что долетают до этих детей, они рисуют привлекательный образ ДНР, «там все новое, как раньше не было, и это круто, а у нас все так же, как и раньше», но воочию видят, откуда прилетают снаряды в их дома.

Окна школьного класса Марьинки

Они хорошо говорят на украинском, хотят дальше учиться в Украине, но не могут строить планы. Они и их родители живут в неопределенности: ждать здесь мира, работы, отопление, или ехать, куда глаза глядят. Они общаются с выехавшими друзьями и утверждают, что к переселенцам их новые одноклассники относятся не очень дружелюбно, и само слово «переселенец» считают оскорбительным.

Взрослые избегают разговоров о войне, АТО, конфликте и т.п. - есть дети, у кого родственники воюют «на той стороне», есть дети украинских военных. Учителя утверждают, что их дело учить предметам, а не становиться на любую из сторон, не провоцировать конфликты. Зато в каждой, даже самой маленькой, сельской школе - бережно оформлен «український стенд».

О войне и Украине учителя с детьми не говорят, но «український куток» обустраивают старательно.

А почти на каждом доме - инструкция по выявлению «бытового сепаратиста».

Второклассница Лиза из села Плотина рассказывает, как во время обстрела мама спрятала ее одетую в чугунную ванну, а дальше еще было много взрывов совсем рядом, и говорит об этом, останавливаясь, повторяя слова, а ее мама-учительница говорит, что именно тогда и возникли проблемы с дикцией, от испуга …

Елена, двадцатидвухлетняя девушка из Енакиево, трое суток пробиралась с двухлетней дочерью в Северодонецк, через минное поле и взорванный мост, ночевала в заброшенных домах. Побег началась с того, что снаряд попал в ее дом и она выбежала, в чем была, только одеяло схватила, завернуть ребенка …

Дети из села Царевка - рассказывает местный житель - не выходят из своих дворов уже третье лето, ни на реку, ни по грибы. Родители не выпускают, опасно - мины, растяжки, только вот в августе в поле корова подорвалась …

Пятнадцатилетняя Настя из Станицы Луганской разбирается в типах и калибрах оружия, как профессиональный военный. Рассказывает, что в подвале, в котором сидели с мамой, прятались и солдаты, и девочка теперь знает военную науку. Хвастается: «Видела трассирующие пули. Такие красивые! Как фейерверк!»…

Видимо, все эти чувства изложила Лиза Храпко из Марьинки в своем письме к украинскому бойцу, которое попросила опубликовать. Вот строки из него:

«Мы пережили очень страшную войну. Наш город очень пострадал. Больно проходить мимо зданий, сооружений, которые были разрушены. Всем очень хочется прекращения войны в Донбассе. Мы этого очень ждем».

Письмо Лизы к украинькому солдату

Сергей Ищенко, глава Луганского областного союза участников вооруженных конфликтов, бывший боец батальна «Донбасс» с позывным «Захар», рассказывает, что до сих пор Украина не может вести свое теле- и радио-вещание даже в местах, где стоят наши военные. Он цитирует своих друзей из Станицы Луганской, что на «нуле» они вынуждены смотреть российские телеканалы.

«Местная мне звонит, говорит, если бы своими глазами не видела, откуда к нам прилетели снаряды, а только новости послушала, давно бы стала сторонником трёхбуквенных и кричала «Россия, спасай!», - рассказывает Сергей. - Так это на нашей украинской территории! Что говорить о жителях, живущих в оккупации?!»

Николаевка

Еще год назад с помощью волонтеров школьники Николаевки решили издавать газету «Голоса города». Писали, верстали, печатали и раздавали тысячу экземпляров ежемесячно. Взрослые с интересом читали, других изданий там нет.

Сейчас детская редакция устала и газета выходит реже.

Газета, которую делают школьники Николаевки

Процитирую одну из статей, написанную главным редактором, десятиклассницей Викторией Городинской. Називаетсья «Новые жители наших городов. Так ли легко переехать на новое место после боевых действий?»

Оно о том, что говорят переселенцы о своих новых городах в Украине, России, Беларуси и как вспоминают оставленные дома. Только прямая речь:

«В моем городе очень красивые ночи. Были ... Свой дом, в который много было вложено труда. Только дома я был счастлив, только от того, что там нахожусь. Главное - я начал понимать всю его ценность для меня только сейчас. Ценность не в плане денег. Огород, в который столько сил было вложено. У меня там остался пес. Хаски. Хочу увидеть свой город, хочу увидеть своих друзей», - рассказывает Данила, выехавший из Горловки в российский город Мегион в далеком Ханты-Мансийском крае.

Дальше цитирует новых соседей: «Да вы, беженцы, много хотите, че вы сюда приехали вообще, хотите, чтоб вам квартиры бесплатно давали, нашу работу отбираете».

Значительно теплее рассказывают об окружающем мире те, кто переселился в украинском города и даже Беларусь. Но главный рефрен у всех один: у нас есть родина и мы хотим туда вернуться. Они искренне надеются, что вынужденный переезд - временный, а не навсегда. Так типично для переселенцев во всем мире. Хочется верить, что наши - это исключение.

Из уроков журналистики наши встречи в селах «между прицелами» превратились в дружеские беседы. Детям важно и интересно понять, свидетелями чего они стали.

Как-то вырвалось такое сравнение: вы живете себе в трехкомнатной квартире, на кухне молоко сбежало, побежали, пока возились, возвращаетесь, а в одной из комнат - сосед. Уже к себе дверь пробил, а вместо моих дверей стенку ладит, еще и заряженный автомат на меня направил. Говорит, мне твоя комната давно нравилась, я в ней теперь буду жить ... И молчи, у меня оружия много, всю квартиру отобрать могу.

Что вы будете делать в таком случае? И все дети сошлись на том, что так оставлять нельзя, надо брать оружие и защищать свою собственность. А еще сказали, что никогда раньше не воспринимали войну в таком ракурсе, просто никто с ними о ней не говорил.

Теперь они пишут нам письма со своими текстами - есть намерение выдать в свет газету и передать тираж, чтобы его раздать людям. Если нет взрослых газет, то должны родиться, по крайней мере, детские.

Чтобы сверить свои ощущения о том, как нужно говорить с детьми о войне, звоню поговорить с Еленой Степовой, писательницы, которая выехала из оккупированной Луганщины вместе с двумя дочерьми 18 и 15 лет.

Для нее вопрос национального самоопределения чуть не стоил жизни:

«На Донбассе с детьми о войне говорят крайне осторожно. А об УПА, освободительной борьбе, коррупции в Украине и вообще как договорились молчать.

При разговорах на эти темы появляется какой-то страх, устанавливаются сами собой какие-то рамки, границы.

Детей не надо прятать от нее, им важно понимать, что они видят сами. И одновременно говорить о любви к жизни. О грустном котенке, оставленном на улице без еды, о старушке, которая требует внимания. Любовь к стране начинается с уважения и любви друг к другу.

Могу свидетельствовать: об Украине, как Родине, в школах Луганщины начали осторожно говорить только в нынешнем тысячелетии. Даже не в 1991-м, а где-то после 2004 года. Осторожно и несколько пренебрежительно, потому что преподавали (и до сих пор преподают) в школах люди, воспитанные в советские времена. Уже молодые преподаватели более открыто говорили «Украина - это наша страна», «Луганщина - рассвет Украины», тогда начали открывать детсады, украиноязычные классы, началось уважение к Украине. Но, судя по всему, было уже поздно».

Рисунок Марии Шереметьева, 3 класс, Нижнетепловская школа 1-3 ст. Станично-Луганского района Луганской области

Не буду ставить риторический вопрос, не поздно ли и сейчас. Мы видели глаза детей, чувствовали, как им не хватает внимания, интереса к их делам, востребованности в жизни, проходящей в серой зоне и вокруг нее.

—

Мария Старожицкая, Киев - Курахово - Марьинка - Красногоровка - Славянск - Николаевка - Северодонецк - Счастье - Теплое - Плотина - Киев; опубликовано в издании ТЕКСТИ

Перевод: Аргумент

В тему:

• Дети войны как выбор Украины
• Дети Мариуполя: «Дядя Вова не надо нас защищать, мы хотим еще пожить!»
• Не детское лицо войны
• В 1992 году СССР не умер, он умирает только сейчас
• Роман Безсмертный: Мы пришли к полной дискредитации государственных институтов