Мирослав Маринович: Что происходит с нынешними миром

Версия для печати

Воистину, чтобы Иисус мог спасти этот мир, последний должен поставить себя на грань катастрофы ...

Я все больше не понимаю этого мира, а потому мне нечего о нем сказать. Надо было бы промолчать и на этот раз, но невралгическое для Украины решение Польского сейма заставляет осмыслить хотя бы для самого себя, что происходит.

Важные выводы относительно Польши уже сделаны другими: конец «медового месяца». Исчерпания парадигмы Гедройца. «Рука Москвы». Политическая игра местных элит. Все так — но почему? Почему этого не произошло еще несколько лет назад? И почему одна за другой «сходят с ума» другие страны?

И здесь в голову приходит обобщенный вывод: исчерпывается не только парадигма Гедройца — исчерпывается более широкаяе парадигма, в которой до сих пор функционировал мир. Вера в эффективность прежнего modus vivendiв пришла в упадок, а формула новой веры еще не созрела.

Ящик Пандоры открыл, конечно же, Путин. Его команда, кажется, поняла, что если события будут катиться самотеком, России через несколько лет — конец. Она сама провалится под собственной тяжестью. К тому же в Кремле инстинктивно чувствуют: каждый подъем Киева автоматически означает упадок Москвы. Поэтому спасение путинского режима — в том, чтобы «перевернуть шахматную доску» вообще.

Массовый exodus беженцев, искусно направленный на Европу, вызвал вулканическое пробуждения национального эгоизма. Целый ряд народов пришел к выводу (верному или неверному — здесь не в этом дело), ​​что если они слепо будут повиноваться Брюсселю, то навредят своим национальным интересам. Идея коллективной защиты затрещала, пропустив в трещины потребность национальной самозащиты.

Трещины пошли дальше. Сначала Голландия на своем референдуме проголосовала не столько против Украины, сколько против Брюсселя. А потом и Великобритания из-за своего ​​знаменитого Brexit решила, что лучше она позаботится о своих интересах самостоятельно, чем и дальше будет довиряться брюссельской версии совместного согласования интересов.

В тему: BREXIT, Игра престолов

В Турции Эрдоган ломает хребет исторической и едва ли не сакральной «парадигме Ататюрка» с особой ролью армии, которая была до сих пор гарантом светскости государства. И даже в Америке Трамп на каждом своем предвыборном выступлении тоже «переворачивает шахматную доску», разрушая все возможные табу американской политкорректности, которые казались вечными, — и похоже, именно этот стиль бунта против устоявшихся канонов огромному числу американцев больше всего нравится.

Наконец, Польша «волынским» решением своего Сейма заманифестировала, что «эпоха Гедройца», то есть (в данном случае) обеспечения безопасности от России через сотрудничество с потенциальными союзниками на Востоке, перестала соответствовать политическому моменту.

Польша достигла безопасности через вхождение в НАТО и ЕС, приобрела значительную мощь, вошла в клуб сильнейших европейских партнеров, поэтому ее нынешняя руководящая элита хочет быть игроком, который будет диктовать условия тем, кто слабее. Доктрина же «национального стыда», которой Польша отчасти признавала недостатки своей давней политики в отношении национальных меньшинств, этой цели, по мнению новой элиты, противоречит.

Повсюду в мире либерально-демократические формулы силы и безопасности уступают место формулам националистически-авторитарным. Центральный тезис «игры с положительной суммой» — когда от сотрудничества выигрывают все участники, — перестала быть аксиомой: ее теперь снова надо доказывать. А между тем все игроки с особым наслаждением осваиваются в уже подзабытых, но свежо привлекательных правилах «игры с нулевой суммой»: заботься о своих собственных интересах, а проблемы других — это их проблемы.

Беда не в том, что исчерпывается вера в брюссельскую бюрократию, — она, бюрократия, давно заслуживает хорошую взбучку. И американцы вряд ли зря сердятся на бюрократию вашингтонскую. То есть кризис, как всегда, может стать основанием для выхода на новый виток развития. Беда только в том, что в нынешнем глобализированном мире каждый резкий крен в сторону от принципа «добавленной стоимости» к принципу «нулевой суммы» грозит войной всех против всех, то есть в конце концов — очередной мировой войной. Ведь чем закончилась азартная европейская игра в национальный эгоизм в середине ХХ века хорошо известно.

Народы долго повторяли лозунг: «Никогда больше!» — так долго, что оно и приелось. А сейчас, похоже, захотелось лозунг прямо противоположный: «Теперь — и немедленно!».

Поэтому перечень мировых событий, которые иллюстрируют нарушение прежних табу, будет еще, наверное, продлен. Ведь нарушение табу не только сладко — оно и и заразно. У тех, кто его нарушил, появляется роскошное чувство субъектности: «Теперь рулит парадом буду я!». А у тех, кто на нарушение табу еще не решился, появляется страх, что к моменту «деления пирога» он может не успеть.

Что происходит дальше, хорошо видно из ритуального танца так называемых первобытных племен, в котором отражаются последствия нарушения табу: соперничества нарастают в геометрической прогрессии, движения «танцоров» становятся все более агрессивными, вражда «всех против всех» пленяет умы и души и в конце разряжается всеобъемлющим насилием.

Воистину, чтобы Иисус мог спасти этот мир, последний должен поставить себя на грань катастрофы ...

Какова в этой реконструкции роль украинского евромайдана? Ведь Путин «перевернул шахматную доску» не от нечего делать, а в момент острой угрозы для него, когда украинский Майдан одержал победу. В философском плане Майдан был апофеозом национального согласия украинцев из-за преодоления прежних языковых, религиозных и региональных противоречий. Всю их прежнюю логику «нулевой суммы» вобрала в себя «нулевая толерантность» к Януковичу (а еще больше — к Путину в начале его агрессии). Поэтому во всем остальном проявилось невероятное для Украины сотрудничество по формуле «добавленной стоимости», или «позитивной суммы».

Майдан был апофеозом европейской идеи: преодолевать противоречия путем сотрудничества. Недаром Адам Михник назвал евромайдан «величайшим моментом проявления смыслов европейских ценностей». Это была феерическая победа классических ценностей — любви, самопожертвования, стремления к справедливости, готовности поддержать слабого. Она была невыносимой для «коллективного Путина», который в ответ явил, наоборот, все дьявольское: ненависть, ложь, агрессию, гордыню, коварство. Все два «с чубом» года он пытается доказать, что именно его линия пренебрежения к общепринятым табу и будет в конце концов успешнее вдохновленного идеализма Майдана.

В тему: Что дальше?

Поэтому заявку на другие принципы бытия, на другой modusvivendi первым сделал в ноябре 2013 года именно украинский Майдан. Это была заявка со знаком «плюс»: Майдан отвел завесу, за которой мы увидели мир любви и самопожертвования. Однако этот мир смертельно опасен для вселенского Зла, а потому оно должно немедленно начать контратаку. Его избранником стал режим Путина, и именно он сделал альтернативную заявку на другой modus vivendi — со знаком «минус».

Долгое время освобожденнаяа от коммунизма Восточная Европа лишь по-эпигонски повторяла модели, выращенные в латинской, католическо-протестантской, а теперь — все больше постхристианский европейской культуре. Свой собственный голос Восточная Европа не имела.

Сегодня от нее исходят два предложения для мира. Хронологически первым было предложение «майданное», украинское: утвердить Европу ценностей, вернуться к ценностным фундаментам Европы. Вторым стало предложение путинское: отбросить упомянутые ценности как устаревшие. То есть разрушить прежние европейские правила «игры в добавленную стоимость» и посредством свободной схватки национальных эгоизмов (свободную «игру с нулевой суммой») выявить сильнейших и с ними вместе очередной раз переформатировать мир.

Украине не хватило последовательности: ее заявка была зрелищной, но непрочной. Бороться за ценности оказалось легче, чем жить в соответствии с ними. Сегодня большинство украинцев сами разуверились в тех ценностях, которые задекларировал Майдан, а потому в глазах Европы порыв Майдана к новому modus vivendi выглядит фальстартом.

Зато путинский режим, наоборот, демонстрирует удивительную последовательность в утверждении своей заявки. Ему, как видим, немало удается, а открытый им «ящик Пандоры» представляется бездонной. Зло становится все заразнее, а крепости прежней европейской цивилизации падают одна за другой.

Какая модель победит? Что ждет нас в будущем?

Я ищу провиденциальный смысл в ряде противоречивых фактов:

— Почему украинцы стремятся в Европейский Союз, когда другие из него уже намереваются рвануть? Что это: странный анахронизм, или извечное украинское опоздание на пол-фазы?

— Почему Украину не только не принимают в ЕС, но и выразительно отпихивают от него как инородное тело?

— Почему цели своей — не допустить Украину в Европу — Путин добился, несмотря на очевидную скандальность своих действий?

Другими словами, какой провиденциальный смысл в том, что Украина оказалась в тисках между российским «принуждением к любви» и европейской Ukraine fatigue — усталостью от непонятной, а потому неинтересной Украины?

Ответ мой для кого-то может прозвучать неожиданно, ибо оба альтернативных пути не соответствуют новейшему назначению Украины. Западение в антицивилизацию «русского мира» для нас является гибельным — это более или менее очевидно. Поэтому проевропейские аспирации Украины является важным предохранителем от такой опасности. В свою очередь, нежелание Европой Украины спасает нас от полного растворения в хорошо структурированном латинском мире, так как нынешняя Украина — лишь полуфабрикат, только сырой материал, в котором может вызреть новая альтернатива.

Принадлежность Украины в Европеу очевидна, однако модель такой принадлежности еще нужно уточнить. Преждевременное вхождение в ЕС нынешней аморфной незрелой Украины не способствовало бы утверждению ее субъектности, ведь ЕС — это объединение не альтруистов, а выразительных прагматиков, которые научились заботиться о своих интересах. К тому же требует уточнения само понятие «Европа», к которой мы стремимся.

Нынешняя Европа все больше становится царством регулятивных правил, нежели ценностей. Здесь как бы срабатывает эйнштейновской эффект времени: побродив в других мирах, космический корабль «Украина» хочет вернуться на Землю, а на ней прошло уже столько эпох, что Земля, на которую возвращаются, мало напоминает ту планету, с которой когда-то взлетели. Поэтому своим майцданным вызовом Украина как бы побуждает Европу вернуться в свое давно забытое прошлое, куда она возвращаться уже не хочет.

Поэтому топтание Украины на месте может быть эволюционно оправдано, если оно предусматривает пока невидимое вызревание радикального предложения, отражающего именно глубинную идентичность нашей земли. В этом смысле нынешняя Украина — это пока только цивилизационный бульон, в котором формируются «аминокислоты» нового культурного организма. Впрочем, новая альтернатива вызреть может, но не должна. Это как ребенок в утробе матери: он должен родиться живым, но не должен.

Сильная армия, справедливый порядок и модернизированная экономика нужны Украине, чтобы не быть поглощенной ненавистнической Россией. Но победно преодолеть кремлевского Черномора можно только утверждением новой цивилизационной альтернативы. Для этого требуются не брюссельские деньги, сколько мобилизация собственных украинских интеллектуальных и духовных ресурсов. В частности, требуется мобилизация молодого поколения нашей страны, которое является пока хаотичным скоплением атомов и еще не знает, как солидарно собраться в молекулу. Однако именно этой «молекуле» под силу было бы сказать новое цивилизационное слово, с которого для Украины (а то и для всей Европы) начнется новый отсчет времени.

Моя вера в Украину опирается не на то, что это моя родная земля, а на тот очевидный факт, что именно здесь, по крайней мере, дважды была сделана серьезная заявка на возвращение к ценностным основам этого мира. Несмотря на моральный бардак в государстве, вектор национальных устремлений очень четок. В других государствах, даже несмотря на их успехи, ценностная платформа каждый раз все заметнее деградирует.

К сожалению, пока для большинства украинцев упомянутые геополитические тиски — это тупик, очередной исторический рок, это кара Божья, которая периодически нависает над нашим несчастным народом. Однако помните: каждый кризис — это одновременно шанс, которым мы можем воспользоваться, но который можем и погубить.

—

Мирослав МАРИНОВИЧ, опубликовано в издании  Zbruc

Перевод: Аргумент

В тему:

• Мирослав Маринович: Крымский кризис и цивилизационные шансы Украины
• Мирослав Попович: Очень плохо, что нас заставляют выбирать свое будущее на краю могилы
• Независимость без суверенитета
• Евгений Головаха: «В Украине руками правительства создаются гетто»
• Майдан. Мятеж. Война. Экономика. Политика