Как СССР в три этапа аннексировал Прибалтику

Версия для печати

Спустя 80 лет после аннексии балтийских стран Советским Союзом власти РФ зачем-то продолжают настаивать, что «присоединение» происходило на добровольной основе и в полном соответствии с международным правом. Документы и факты говорят об обратном.

Бытует мнение, что независимость балтийским государствам легким росчерком пера подарил Ленин. Между тем появление на политической карте Латвии, Литвы и Эстонии случилось не благодаря, а вопреки воле большевиков. Независимость трех стран уже была провозглашена, когда Красная армия в ноябре 1918 года двинулась на запад, чтобы установить в балтийском регионе советскую власть.

В то время как основу ударной силы РСФСР в Прибалтике составляли красные латышские стрелки (горькая ирония истории), им противостояли разрозненные формирования белогвардейцев, балтийских немцев, скандинавских добровольцев и остатков германской армии. Национальные вооруженные силы прибалтов едва начали зарождаться. Ситуация осложнялась еще и тем, что немцы воевали не только против Красной армии, но и за свою гегемонию над регионом. Кроме того, Литва воевала с Польшей, которая, в свою очередь, тоже воевала с большевиками. Именно этот двухлетний хаос войны всех против всех и выковал балтийские государства.

В 1920 году Советская Россия подписала с Латвией, Литвой и Эстонией мирные договоры, в которых «безоговорочно» признавала их «независимость, самостоятельность и суверенность», а также отказывалась «добровольно и на вечные времена от всяких суверенных прав, кои принадлежали России, в отношении к латвийскому (литовскому, эстонскому) народу и земле».

На эту тему: Путь на Войну, 1918 - 1945. Часть 1: союз нацистов и большевиков

В результате балтийские страны получили международное признание и вступили в Лигу Наций. К роковому 1939 году они подошли в качестве мягких автократий с вполне преуспевающей экономикой, провозглашенным нейтралитетом и пактами о ненападении с Германией и СССР.

Военный парад в честь 20-летия Эстонской Республики, 1938 год. За парадом наблюдает Константин Пятс

Последние, в частности, подчеркивали, что стороны обязываются воздерживаться не только от нападения, но и «от всяких насильственных действий, направленных против целости и неприкосновенности территории или против политической независимости другой договаривающейся стороны».

Проблема, увы, заключалась в том, что к 1939 году — после Аншлюса, Мюнхена и Чехословакии — дипломатические обязательства в Европе едва ли имели какое-то значение.

Советский Союз провел аннексию прибалтийских стран в три этапа: установление протектората, оккупация, инкорпорация. На каждом следующем этапе СССР прямым образом нарушал все заключенные ранее соглашения.

Но началось все, конечно, со злосчастного пакта Молотова–Риббентропа.

Протекторация

Предварительные договоренности о сферах влияния между СССР и Германией были достигнуты еще до прибытия Риббентропа в Москву. Согласно первоначальному плану, граница интересов в Прибалтике проходила вдоль Западной Двины — таким образом, Латвию собирались разделить пополам. Однако во время переговоров в Кремле аппетиты Сталина выросли — теперь он хотел получить незамерзающие порты в латвийских Вентспилсе и Лиепае.

Риббентроп поспешил в посольство Германии, откуда отправил Гитлеру телеграмму с описанием советских требований. Ответ пришел незамедлительно — фюрер согласен уступить. Советский Союз получал Латвию и Эстонию, нацистский Рейх — Литву.

Через неделю Германия напала на Польшу, и началась Вторая мировая война. Но если раздел польского государства, оговоренный в том же секретном протоколе, завязался по инициативе Гитлера — то как же Сталину подступиться к нейтральной Прибалтике? С чего начать? Подходящего случая не пришлось ждать слишком долго.

14 сентября, спасаясь от германского флота, в порт Таллина зашла польская подводная лодка «Орел». Эстонские власти интернировали экипаж и конфисковали навигационные карты, но польские моряки решились на побег. В ночь на 18 сентября, сразу после вторжения СССР в Польшу, «Орлу» удалось ускользнуть в Балтийское море.

Подлодка «Орел». Фото: public domain

Наутро же после исчезновения подлодки Молотов объяснял эстонскому послу, что «неспособность Эстонии обеспечить безопасность своих территориальных вод» создает угрозу для СССР.

На эту тему: Войдут ли российские танки в страны Балтии?

Обвинение являлось дипломатическим абсурдом хотя бы по той причине, что Советский Союз напал на Польшу без официального объявления войны (не говоря уже о нарушении польско-советского договора о ненападении от 1932 года).

Именно с этого аргумента и начал переговоры с Молотовым прибывший в Москву министр иностранных дел Эстонии Карл Сельтер. Его соображения, впрочем, никого не интересовали. Молотов сообщил, что от Эстонии требуется заключение пакта о взаимопомощи, в рамках которого СССР сможет иметь на эстонской территории военно-морские базы, аэродромы и гарнизоны численностью в несколько десятков тысяч человек.

Сельтер пытается лавировать — он подчеркивает, что Эстония не хотела бы подвергать сомнению свой нейтралитет, заключая с кем-либо военный договор. Молотов неумолим:

«Кто не хочет? Вы не хотите, правящие круги не хотят. А народные массы в Эстонии — хотят. Нам это известно».

Сельтер высказывает опасения по поводу эстонского суверенитета. Молотов успокаивает: «Не бойтесь, пакт о взаимопомощи с Советским Союзом не несет в себе опасности. Мы не хотим ослаблять ваш суверенитет или политическую систему. Мы не собираемся принуждать Эстонию к коммунизму».

Наконец, звучит решающий довод:

«Я прошу вас, не заставляйте нас применять против Эстонии силу».

28 сентября 1939 года Сельтер подписал пакт о взаимопомощи с СССР. Советы получили базы на эстонских островах Моонзундского архипелага и в городе Палдиски.

Сельтер в Берлине. Фото: Bundesarchiv

Навязанный Эстонии пакт оказался не единственным договором, заключенным в тот день в Кремле. Польша разгромлена — уже прошел совместный танковый парад вермахта и Красной армии в Бресте, и настало время уточнить линию раздела. Риббентроп и Молотов подписывают Договор о дружбе и границе между СССР и Германией. Помимо согласования польских вопросов соглашение перемещало Литву из нацистской в советскую сферу влияния.

Тем временем наступила очередь Латвии. 2 октября в Кремль прибыла латвийская делегация во главе с министром иностранных дел Вильгельмом Мунтерсом. На переговорах, помимо Молотова, присутствовал Сталин. Молотов делает первый ход: «Хотелось бы с вами поговорить насчет того, как упорядочить наши отношения. Примерно так, как с Эстонией. Нам нужны базы у незамерзающего моря». Ему вторит Иосиф Виссарионович:

«Думаю, вы нас ругать не станете. Прошло 20 лет (с мирного договора между Латвией и РСФСР от 1920 года); мы стали сильнее, и вы тоже.

Ни вашу конституцию, ни органы, ни министерства, ни внешнюю и финансовую политику, ни экономическую систему мы затрагивать не станем».

Подписание пакта о взаимопомощи. Справа от Сталина — Мунтерс.

Мунтерс пытается хоть как-то смягчить условия — в частности, просит не создавать советскую базу в Риге. Молотов негодует: «По размерам вы крупнее, чем Эстония, а дать хотите меньше». Сталин добавляет: «Вы полагаете, что мы хотим вас захватить. Мы могли бы это сделать прямо сейчас, но мы этого не делаем».

В итоге 5 октября 1939 года Мунтерс подписывает идентичный эстонскому пакт о взаимопомощи — СССР получает военно-морские базы в Лиепае и Вентспилсе с гарнизонами общей численностью до 25 тысяч человек.

Несколько иначе прошла встреча с министром иностранных дел Литвы Юозасом Урбшисом, также вызванным в Москву. Сталин лично показал ему секретные протоколы к пакту Молотова–Риббентропа и карту с разграниченными сферами влияния. После разговора на повышенных тонах Урбшис вернулся в Литву для консультаций с правительством. Попробовали обратиться за помощью к Берлину — но там лишь подтвердили, что секретные протоколы действительно существуют. Литовское руководство убедилось в безвыходности положения, и 10 октября Урбшис подписал пакт о взаимопомощи с СССР.

Урбшис подписывает акт о взаимопомощи, 1939 г.

Он предусматривал не только создание на территории Литвы советских баз, но и передачу ей Вильнюса и вильнюсской области, отнятых у переставшей существовать Польши, — в полном соответствии с советско-германскими договоренностями.

Так, в течение полутора месяцев после сговора Сталина с Гитлером, Прибалтика перешла в полусуверенный статус де-факто советских протекторатов.

Де-юре, впрочем, процесс оформили с полным соблюдением внешних приличий. Все три пакта о взаимопомощи не только обещали «ни в какой мере не затрагивать суверенных прав Договаривающихся Сторон, в частности их экономической системы и государственного устройства», но и заверяли в незыблемости обоих предыдущих соглашений — о мире и о ненападении.

Гарантии суверенитета восхваляла и советская пресса. «Правда» пишет в передовице: «Отныне население Латвии знает, что суверенные права Латвийской республики, ее независимость обеспечены пактом о взаимопомощи с великим Советским Союзом. «Известия» восхищаются великодушием большевиков: «Советский Союз никогда не пользовался своим преимуществом великой и сильной державы перед малыми странами [и] с величайшим уважением и доброжелательством относился к государственной независимости отделившихся от России народов».

Оккупация

В течение восьми месяцев относительно спокойного полусуверенного существования балтийские страны продолжали во всеуслышание заявлять о своем нейтралитете. Еще теплилась надежда, что Советский Союз удовлетворится произведенными уступками, и три маленьких государства проскочат между вращающимися шестеренками геополитики. Однако 10 мая 1940 года Гитлер напал на Нидерланды, Бельгию и Люксембург, и дипломатическая молва начала сигнализировать о скорых переменах.

Советская пресса, как водится, приступила к удобрению почвы.

«ИЗВЕСТИЯ». 16 МАЯ 1940 ГОДА

«Война англо-французского военного блока против Германии вступила в новый этап (обратите внимание на то, как СССР предпочитал называть Вторую мировую. Это к вопросу о «переписывании истории»). Шансы малых стран, желающих оставаться нейтральными и независимыми, резко сокращаются и сводятся к минимуму.

Всякие рассуждения о правомерности или неправомерности действий в отношении малых стран, когда великие империалистические державы ведут войну не на жизнь, а на смерть, могут выглядеть только наивными».

Действовать Советы решили по аналогии с 1939 годом. Главное — зацепиться за предлог, а там уж «коготок увяз, всей птичке пропасть».

25 мая 1940 года Молотов обвинил Литву в похищении трех солдат из советского гарнизона. Литовские власти выразили желание провести подробное расследование инцидента и запросили у советской стороны необходимые сведения, но в ответ получили дополнительные обвинения.

Оказывается, между Литвой, Латвией и Эстонией уже давно существует военный союз, направленный против СССР. Имелась в виду «Балтийская Антанта» — дипломатическое соглашение трех республик от 1934 года, в котором полностью отсутствовали какие-либо военные обязательства. Единственным проявлением «Балтийской Антанты» на международной арене были ежегодные встречи министров иностранных дел, которые только и делали, что заявляли о нейтралитете Прибалтики.

Литовское руководство приступило к отчаянным попыткам объясниться и умиротворить Сталина, но уже 7 июня приграничные формирования Красной армии получили приказ о подготовке к вторжению. В ночь с 14 на 15 июня — накануне падения Парижа — Молотов предъявил прибывшему в Кремль Урбшису окончательный ультиматум. СССР требовал от Литвы образования нового правительства и согласия на ввод в страну неограниченного числа советских войск. На ответ было отпущено 12 часов.

Антанас Сметона

На эту тему: «Не знали, чего они больше страшились, — германской агрессии или русского спасения»

К семи утра литовский кабинет министров принял решение подчиниться всем советским требованиям. Президент Антанас Сметона, выступавший за оказание вооруженного сопротивления, сбежал из страны через немецкую границу. Правительство ушло в отставку.

Пока Красная армия занимала Литву, Молотов в Кремле предъявил идентичные ультиматумы послам Латвии и Эстонии. И здесь обвинение сводилось к нарушению пактов о взаимопомощи, заключавшееся в проведении конференций министров иностранных дел в рамках «Балтийской Антанты».

Латвия и Эстония подчинились. 17 июня 1940 года все три балтийских государства были оккупированы советской армией.

Инкорпорация

Для координации легитимизирующих аннексию мероприятий Москва направила в Прибалтику трех наместников.

В Латвию прибыл Вышинский — знаменитый советский прокурор, участвовавший в показательных сталинских процессах.

Литвой занялся Деканозов — один из организаторов Большого террора, а теперь — заместитель Молотова.

За Эстонию взялся Жданов — новоиспеченный член Политбюро.

Президенты — Карлис Улманис в Латвии и Константин Пятс в Эстонии — пошли на безоговорочное сотрудничество с оккупационной администрацией. В Литве сбежавшего Антанаса Сметону заменил такой же лояльный премьер-министр. Работая для видимости «вместе» с балтийскими лидерами, советские эмиссары сразу приступили к созданию «народных правительств». Таковые были в скором времени сформированы и состояли из местных коммунистов и представителей левой интеллигенции. Правительства распустили национальные парламенты и назначили выборы, которые должны будут проходить в течение двух дней (вам это ничего не напоминает?) — с 14 по 15 июля.

В преддверии назначенных выборов из подпольного небытия воскресили местные коммунистические партии. На их основе в каждый стране были образованы «Союзы трудового народа», которым и предстояло выдвинуть кандидатов в парламенты. Все остальные политические партии и организации объявили вне закона.

Для обеспечения явки населению разъяснили, что каждому проголосовавшему в паспорт будет проставлен специальный штамп. Местная коммунистическая пресса заверяла, что «отказ от голосования рассматривается как преступление против народных интересов» и «только враги народа остаются дома в дни голосования». В городах организовывались бесчисленные просоветские митинги.

Митинг за присоединение к СССР в Риге. Фото: public domain

Стоит ли говорить, что результаты безальтернативных выборов наглядно продемонстрировали масштаб всенародной любви трудящихся Прибалтики к советским гарантам их суверенитета. В Эстонии «за» проголосовало 92% при явке 82%; в Латвии — 98% «за» при явке 95%; в Литве — 99% «за» при явке 96%.

Через неделю, 21 июля 1940 года, новоизбранные (теперь уже «народные») парламенты провели первые заседания, сопровождавшиеся «дружными овациями и приветствиями всего зала, обращенными к тов. Сталину, тов. Молотову, Советскому правительству и Красной армии». Парламенты объявили свои страны Советскими Социалистическими Республиками и приняли решение послать в Москву делегатов, которые будут просить Верховный Совет СССР о принятии республик в состав Советского Союза. С 3 по 6 августа 1940 года соответствующие прошения были торжественно удовлетворены.

Так завершились 20 лет независимости балтийских стран.

***

Карлис Ульманис

В день провозглашения Латвийской ССР президент Карлис Улманис ушел в отставку, попросив у советского руководства разрешение выехать в Швейцарию и пожизненную пенсию. Советское руководство депортировало Улманиса в Ставрополь, где он в течение года работал колхозным агрономом. Затем Улманис был повторно выслан в Туркменистан, где и умер от дизентерии в 1942 году. Его внучатый племянник Гунтис Улманис в 1993 году стал первым президентом новой независимой Латвии.

Президенту Литвы Антанасу Сметоне, сбежавшему из страны после советского ультиматума, удалось добраться до США. Он погиб во время пожара в Кливленде в 1944-м.

Константин Пятс

На эту тему: Путь на Войну, 1918 - 1945. Часть 2: Союзники - победа и разрыв

Президент Эстонии Константин Пятс пытался вырваться из страны через американскую дипломатическую миссию, но 30 июля был арестован вместе сыном и его семьей — всех депортировали в Уфу. Многочисленные обращения Пятса к советской власти с просьбами об освобождении внуков и их матери оставались без ответа. Через несколько лет жену сына отправили в сибирские лагеря, Пятса с сыном — в Бутырку, а внуков — в детский дом.

С 1943 года Пятс находился на принудительном психиатрическом лечении в различных советских больницах. Он умер в 1956 году. Поговаривают, что основанием для диагноза Пятса стали его «настойчивые утверждения, что он президент Эстонии».

—

Павел Тивиков,  опубликовано в издании Новая газета

На эту тему:

• Северный фронт мировой революции: зачем СССР захватил Балтию
• "Мама заплакала: «Это Сибирь!». Как жителей Прибалтики высылали после советской оккупации
• "Подарки русского народа". Кто и как перекраивал карту СССР
• Кровавая весна 1944 года: противостояние УПА и «советов»
• Российские блогеры разоблачили ряженых «ветеранов» на параде 9 мая в Москве