Как шпиона Рудольфа Абеля хотели обменять на студента, шпионившего в Украине

Версия для печати

Кто рассекретил главного советского разведчика времён холодной войны Рудольфа Абеля и как КГБ пытался обменять его на американского студента, приехавшего из ФРГ посмотреть на жизнь за железным занавесом.

В 1957-м в Нью-Йорке задержали советского резидента-нелегала Вильяма Фишера с полным шпионским набором — шифровальной аппаратурой и комплектом контейнеров для скрытой передачи информации, — замаскированных под американские монеты и болты. Всё это было в комнате, которую он снимал под видом художественной мастерской. В США Фишер жил с поддельным паспортом на вымышленное имя Эмиля Голдфуса. На допросе назвался советским гражданином Рудольфом Абелем.

— Абель оказался крупной рыбой в руках американцев. Ведь он руководил советской резидентурой в США. К нему приходила вся информация от агентов, которую он должен был передавать в СССР, — рассказывает генерал Виктор Гвоздь, экс-руководитель Службы внешней разведки Украины. — В те годы стратегическим объектом шпионажа были атомные проекты. Как бы метафорично это ни звучало, но процесс над Абелем по общественному резонансу был сравним со взрывом водородной бомбы.

РАССЕКРЕЧЕННОЕ ФОТО. Рудольф Абель (в центре) в сопровождении офицеров КГБ в Киеве, 1960-е

Абель-Фишер чудом избежал смертной казни. Благодаря усилиям адвоката Джеймса Донована, бывшего офицера военной разведки, он получил 32 года тюрьмы. Донован вспоминал, что судью убедил резонный довод адвоката: если кто-то из американских резидентов в СССР вдруг окажется в подобной ситуации, то будет на кого его обменять.

Имя Рудольфа Абеля многие месяцы не сходило с первых полос газет, возмущённые активисты пикетировали советское посольство, но Кремль молчал. Вплоть до 1 мая 1960 года — Дня международной солидарности трудящихся.

Ничья

Тот день был выходным, люди участвовали в демонстрациях, а в Москве прошёл военный парад. Но главное событие случилось в полутора тысячах километров от советской столицы. В небе над Уралом зенитной ракетой С-75 класса "Десна" подбили американский самолёт марки Lockheed U-2. Этот сверхновый самолёт-шпион был оснащён мощной оптикой, с помощью которой снимал военные объе­кты. Dragon lady, как его называли военные, проплыл в небе над Байконуром на высоте более 20 км, свернул на север и подошёл к Уралу. Последнее, что он успел запечатлеть, — это закрытый город Челябинск-40. Задание требовало сфотографировать секретный завод "Маяк", производивший обогащённый плутоний для ядерного оружия.

Американского студента Марвина Макинена советский суд приговорил к восьми годам лишения свободы за шпионаж

Госдепартамент США, получив от руководителя ЦРУ Аллена Даллеса информацию, что пилот якобы погиб, заявил, что самолёт был вовсе не шпионский, а принадлежал НАСА, проводил атмосферные исследования и сбился с курса. Но вскоре выяснилось, что пилот U-2 Гарри Пауэрс катапультировался и выжил. В СССР показали его со всеми атрибутами холодной войны: пресс-конференцией, обвинениями, демонстрацией обломков самолёта и вещей Пауэрса в парке Горького. США молчали. Хрущёв же не скупился на эпитеты. Через две недели после инцидента, приехав на саммит в Париж, советский лидер прокричал западным журналистам своё легендарное: "Мы вам так укнем! Бульше укать не будете!" От Эйзенхауэра он требовал публичных извинений, но президент Америки лишь признал сам факт шпионажа, отдав приказ привести вооружённые силы США в повышенную боеготовность.

Ровно через два месяца, 1 июня 1960-го, над Баренцевым морем сбивают ещё один американский самолёт-разведчик RB-47. В плен попадают два выживших члена экипажа: Джон Маккоун и Фримэн Олмстед. Хрущёв отзывает приглашение американскому президенту посетить СССР, и к концу года отношения между двумя странами становятся ледяными. В Кремле решили, что с Эйзенхауэром говорить не о чём, договариваться надо уже со следующей властью.

В январе 1961 года в США избрали нового президента. На смену бывшему генералу до мозга костей, консерватору Дуайту Эйзенхауэру пришёл 43-летний прогрессивный демократ Джон Кеннеди. Никита Хрущёв был преисполнен надежд, хотя в свете относительной оттепели внутри страны в международных отношениях оттепелью не пахло.

Турист

Летом 1961 года на территорию стран Варшавского договора из ФРГ въезжает 21-летний автотурист. Фотографируя башни связи возле Праги и Будапешта, а также высоковольтные линии, мосты, военные казармы, слабо говорящий по-русски парень проехал Чехословакию и Венгрию на автомобиле Volkswagen Käfer (известный как "жук").

— Его автомобиль на то время был типичным шпионским авто, — рассказывает Андрей Когут, директор отраслевого государственного архива СБУ. — Если вы видите в кино, как Джеймс Бонд рассекает на дорогущем Aston Martin, то не верьте. На самом деле все шпионы, приезжавшие в СССР, ездили именно на Volkswagen модели "жук". Сейчас эта модель стала богемной, а в те времена была недорогой и популярной: она не требовала много места для парковки и больших расходов на топливо.

Молодого человека звали Марвин Уильям Макинен. Американец с финскими корнями вырос в штате Мичиган, а с недавних пор жил в западном секторе Берлина — ради хорошей стипендии и возможности увидеть Европу будущий химик перевёлся по программе обмена студентами из Пенсильванского университета в Свободный Берлинский университет. В конце июля его "жук" миновал венгерский город Дебрецен и приблизился к границе СССР — с этого момента он попадает в поле зрения КГБ. 23 июля Макинен был уже на территории советской Украины.

— Все прибывавшие в Советский Союз туристы так или иначе находились под контролем: Комитет госбезопасности имел сведения об иностранцах, останавливающихся в кемпингах или в сети "Интурист", а также об их основных маршрутах, — уверяет Андрей Когут. — Но об этом автомобиле и чересчур любознательном туристе-фотографе могли сообщить ещё до пересечения границы спецслужбы Чехословакии или Венгрии, поскольку все они имели кураторов из КГБ.

Не заметив слежки, Макинен сделал остановку у заправки, неподалёку от нового аэропорта в Ужгороде. Он также вёл дневник — некоторые записи делал так, чтобы посторонний человек не мог ничего заподозрить. Например, слово "бочки" означало "казармы", а продольные и поперечные линии на одном из листов полностью повторяли очертания строений ужгородского аэропорта. Кроме того, проезжая возле интересующего объекта, Макинен переписывал в отдельный блокнотик показания спидометра, чтобы потом, имея карты трасс, можно было отсчитать километраж и найти место, где сделано фото, — эдакий "геотег" образца начала 1960-х.

Студент на "жуке" доехал до Львова. Там он сделал на память снимок впечатлившего его собора Святого Юра и взял путь в направлении столицы УССР. Спустя шесть дней после приезда в Союз "жук" Макинена был в Киеве на углу улиц Зоологической и Пархоменко [сейчас Дегтярёвская]. Там, на месте нынешнего расположения командования Сухопутных войск ВСУ, его заинтересовали военные казармы. Автотурист проехал по Воздухофлотскому шоссе [теперь Воздухофлотский проспект и улица Чорновила] и, оставив автомобиль в сквере, где сейчас находится кинотеатр "Киевская Русь", пересел в такси. Вновь прокатившись по Пархоменко, велел водителю свернуть на Зоологическую. Уверенный, что после таких методов конспирации хвоста быть не может, Макинен вышел возле зоопарка и направился пешком к месту "особо важного объекта" — тех самых казарм. На этом отрезке за ним следило с десяток пар глаз, а некоторые старшие офицеры уже прокалывали дырки в кителях для наград за поимку "особо опасного иностранного шпиона". На месте, увидев бегущих к нему людей в военной форме и в штатском, Макинен попытался засветить плёнку, но не успел.

МОСТ ШПИОНОВ. 10 февраля 1962 года на мосту Глинике произошёл первый в истории холодной войны обмен шпионами. СССР вернул Вильяма Фишера (Рудольфа Абеля), отдав взамен пилота американского самолёта-разведчика U-2 Гарри Пауэрса. Впоследствии на этом мосту неоднократно повторялись обмены агентами

— Изъятые у него вещественные доказательства свидетельствовали о том, что Макинен шпионил, — говорит Когут. — Хотя сейчас, зайдя в Google maps или Google street view, фотографии всех этих объектов — в свободном доступе. Парадокс в том, что тогда за это могли посадить за решётку, и мы порой даже не понимаем, насколько свободно теперь живём.

Макинен сознался, что действовал в национальных интересах США. В Берлине якобы к нему обратились двое неизвестных мужчин из спецслужб, по имени Даер и Джим, и предложили сделать в ходе поездки по территории СССР несколько фотографий интересующих Соединённые Штаты объектов.

— Дело в том, что в то время с подобными просьбами к гражданам СССР, выезжавшим за границу, обращались и сотрудники КГБ, — рассказывает генерал Гвоздь. — Но профессиональными разведчиками такие люди не были, ведь они просто собирали информацию, хотя и шли на определённый риск.

Макинен признался, что к поездке его готовили месяц: учили обращаться с фотоаппаратом, распознавать звания и рода войск по обмундированию военнослужащих, а также маскироваться. Честно покаявшись, студент получил 8 лет тюрьмы за шпионаж. Пилоту Пауэрсу, фотографировавшему советские секретные объекты с воздуха, дали 10 лет.

Полномочный посредник

29 июля 1961-го у Хрущёва появилась ещё одна карта для игры в этой геополитической партии. К тому времени в виде жеста доброй воли и в надежде на скорое потепление в отношениях между двумя сверхдержавами СССР освободил пилотов Маккоуна и Олмстеда. 4 июня (в то время, когда студент Макинен готовился в поездке в СССР) Хрущёв и Кеннеди встретились в Вене. И хотя их разговор не протоколировался, известно, что речь шла о перспективах сосуществования социализма и капитализма. Предположительно именно тогда Кеннеди уступил, пообещав, что не будет проливать кровь американцев за Берлин, дав зелёный свет разделу германской столицы. Стену начали строить в ночь с 12 на 13 августа — это были суббота и воскресенье, в которые, судя по материалам дела, в киевском следственном изоляторе КГБ продолжали допросы американского студента.

НА СВОБОДЕ. Марвин Макинен и Вальтер Чишек (слева) по возвращении домой

В том же августе в Берлине арестовали другого студента — Фредерика Прайора: экономиста, опрометчиво решившего написать диссертацию на тему внешней торговли стран соцлагеря, в ГДР сочли за шпиона. Словом, теперь свой "козырь" в играх разведчиков имела и Восточная Германия. В офис адвоката Донована пришло странное письмо из Восточного Берлина. Некий адвокат Фогель заявлял, что с ним связались родственники Рудольфа Абеля.

— Во времена ГДР Вольфганга Фогеля восхваляли как гуманиста, благодаря которому освободили больше сотни разведчиков, — говорит Виктор Гвоздь. — А уже после объединения Германии стало известно, что этот Фогель на самом деле был агентом Штази. И ГДР на этих обменах имела неплохой профит. Представляете, ведь многие диссиденты и политзаключённые с помощью того же Фогеля за деньги (часто платила ФРГ) возвращались домой, а Восточная Германия получала доход в бюджет.

Но в 1961-м молодая ГДР хотела не денег — само участие в прямых переговорах с США было отличным поводом говорить о признании республики. Вскоре Донован получает письмо из Лейпцига. На этот раз якобы от жены Рудольфа Абеля, в котором она просит посодействовать в освобождении супруга, утверждая, что взамен возможно вернуть Пауэрса, Прайора и Макинена. Не было сомнений, что эта "жена Абеля" — подставное лицо, от имени которого действовал Кремль. Советский Союз хотел провести обмен, но без своего участия. США такой сценарий, видимо, устроил, поскольку официально отвечать они тоже не стали. В своей книге "Незнакомцы на мосту" Донован вспоминает, что встречался с некими представителями Госдепартамента и получил размытые инструкции, суть которых сводилась к трём вещам: вернуть Пауэрса в обмен на Абеля; обмен производит Донован как частное лицо; об официальном обмене с ГДР и речи быть не может. Все гарантии были устные. Освобождение Макинена и Прайора ставилось как важное, но Пауэрс был важнее. Во всём остальном Донован должен был действовать на своё усмотрение. Он вылетел в Лондон, а оттуда дипломатическим самолётом его доставили в Западный Берлин. Так адвокат начинает мотаться между западом и востоком, каждый день пересекая границу у Берлинской стены.

Теперь он стал посредником между двумя сверхдержавами. Встретившись с советским дипломатом Шишкиным, Донован достигает договорённости об обмене Абеля на Пауэрса. Будущее Прайора и Макинена остаётся туманным. Быстрее разрешается вопрос с Прайором: Доновану удаётся надавить на Фогеля, пригрозив ему, что в случае задержки со стороны ГДР может сорваться и главная сделка с СССР — по вине восточных немцев. Руководству ГДР риск был не нужен, потому Фогель сдаётся — и вопрос Прайора решён. На следующей встрече с Шишкиным, выпив коньяку, Донован уговаривает советского дипломата (который на поверку оказался работником Первого главного управления КГБ) запросить у Москвы разрешение на обмен по формуле "один к двум" — Абель против Макинена и Пауэрса. Стороны должны доставить их в назначенное время на мост Глинике, соединяющий Западный Берлин с Потсдамом. А Прайора де-факто просто отпустят на одном из контрольно-пропускных пунктов Берлина.

АДВОКАТ МИРА. Джеймс Донован защищал Абеля на суде и занимался освобождением Пауэрса, Прайора и Макинена

24 января 1962-го Макинена этапируют из Владимирской тюрьмы в следственный изолятор КГБ на Лубянке. С ним встречается работник посольства США, они пишут очередное прошение о помиловании. Но что-то пошло не так. Шишкин получает не­утешительную телеграмму из Москвы, в которой говорится, что СССР готов обменять Пауэрса на Абеля, но последующий пункт депеши гласил: "Если американское правительство заинтересовано в освобождении Макинена, то Советское правительство готово обменять Абеля на Макинена, но обмен Пауэрса и Макинена на Абеля невозможен". Дальше шла речь о том, что если в будущем наступит улучшение отношений, то "могут иметь место и дальнейшие шаги в этом направлении". Иными словами, Макинена решили оставить "на потом". Видимо, принять даже такие условия в той ситуации для США было разумным решением.

В тему: Кремлевский спрут. Чьими руками Россия устанавливает свое влияние в Восточной Европе. Часть 1

Путь к свободе

Макинена вернули во Владимирскую тюрьму. Согласно материалам дела, после неудачного обмена на Лубянку его возили ещё трижды. Последний раз — в октябре 1963-го.

— В деле сохранился уникальный документ: распоряжение доставить на автомобиле Макинена, подлежащего обмену, в американское посольство, — цитирует Андрей Когут. — Есть также подтверждение того, что такой обмен состоялся в аэропорту Шереметьево.

11 октября 1963-го в 17:00 по московскому времени роль студента-автотуриста в этом большом геополитическом сценарии была доиграна. Марвина Макинена вместе с католическим священником польского происхождения Вальтером Чишеком, осуждённым за антисоветскую деятельность, передали американской стороне. Взамен американцы отдали бывшего работника секретариата ООН Ивана Егорова и его супругу Александру, обвинённых в США в шпионаже.

—

Михаил Колесников,  опубликовано в издании  Фокус

В тему:

• Смерть Марины Цветаевой: когда единственный выход: гвоздь в сенях и обрывок веревки
• Трамп и шпионы
• Путин. Сварщики
• Узбек, Путин, ФСБ и героин
• Убийца — Кремль: от Троцкого до Литвиненко, от Мексики до Катара ...