Как дети переселенцев спасли школу от закрытия

Версия для печати

«До 20 семей приехало в село, посмотрели и поехали обратно. Оставшимися можно гордиться. Мы необычны для них, они — для нас. Женщина из Красного Луча посчитала, что сажать картофель для небольшой семьи невыгодно — за вспашку, культивацию, яды заплати. Дешевле купить...

...Для селян это странно, чтобы огород не засадить. С улыбкой смотрели, как переселенцы учатся доить козу по интернету, а на огороде клумбы сажают...»

Водитель оливкового Daewoo Lanos высаживает нас в центре села Ціпки Гадячского района Полтавской области. Здесь живет 574 человека. Школу-девятилетку должны были закрыть в прошлом году из-за нехватки учеников. Село вызвало многодетные семьи из Донбасса и Крыма, чтобы спасти заведение. Объявления разместили в соцсетях, местной газете, обращались на телевидение. Первые переселенцы приехали в октябре прошлого года. Сейчас их — 10 семей с 48 детьми. 23 из них пошли в школу.

Белое двухэтажное здание школы спряталась между высокими елями. Сбоку стоят мусорные баки для раздельной сортировки. На клумбах среди цветов — фигуры белых лебедей из автомобильных покрышек.

7 сентября утром в помещении тихо. Идет второй урок. На стенах коридора — портреты бойцов-земляков, погибших в АТО. Пахнет свежей краской.

На втором этаже находим библиотеку — небольшую комнату с несколькими стеллажами для книг и двумя столами. У окна разговаривают 36-летняя Евгения Филинова и 23-летняя Яна Коробко. Они — члены инициативной группы, пригласившей в деревню переселенцев.

Ученики первого класса сидят на уроке в Ципкивской школе. Из пяти детей трое переехали в этом году из Донбасса и Крыма

— Никто не догадывался, что школе капец. Только 1 сентября 2016-го узнали, что заведение до 1 января закроют, скорее всего, — говорит Евгения, хрупкая брюнетка с темными глазами.

Выглядит на несколько лет моложе. Работает библиотекарем и заведует сельским клубом.

— Был 21 ученик, а необходимый минимум — 25, — продолжает Евгения. — Пригласить сюда переселенцев решили мы, пять подруг. Местные называют нас «Блестящие», — смеется. — Ни у одной из нас дети в школу не ходили, но потерять учебное заведение мы боялись. Это как организм — не будет школы в селе, считай, почку отрезали.

Решили приглашать многодетные семьи. На каждого ребенка из сельского бюджета выдавать по 5000 гривен разовой помощи. За 35-45 тысяч здесь можно приобрести квартиру или дом.

Помогло телевидение — прокрутили сюжет с нашим обращением. После этого телефон был красным. Я голос сорвала. В день принимала до 200 звонков. Пришлось обойти село, найти все пустые дома, где можно жить. Фотографировали, отсылали людям, рассказывали про Ціпки.

В тему: «ДНР» — надолго. Беженцы из Донбасса — о будущем серой зоны, созданной Путиным

Когда приезжала семья, встречали всем селом. Обязательно что-то дарили, кормили, помогали разгрузиться. Мы с мужем даже козу свою отдали. Когда последнюю ковровую дорожку из дома вынесла новой семье, он попросил успокоиться и о своей семье тоже вспомнить.

Через минут 10 после сюжета по телевидению позвонил Алеша Гузовский из Мелитополя. У них с женой Юлей семеро детей. Начал подробно расспрашивать о доме, всех нюансах и мелочах. Спросил, есть ли лопата и мотыга. Боялись, что приедет и вынесет всем мозг. Оказалось — порядочные люди. Когда ни зайди — всегда чистота. Матом не ругаются, детей называют «заиньки». Те все — спокойные и воспитанные. Сразу купили козу и кур, посадили огород.

Алеша сейчас наинужнейший человек на селе — компьютерщик. Устанавливает программы, прошивает тюнеры, ремонтирует мобильные телефоны и компьютеры.

Жене предлагала работать в саду. Она отказалась: «У меня дома сад».

Совесть мучает за одну семью из Донецка. Роман позвонил и попросил говорить на русском, ибо на людях. Имел жену на восьмом месяце беременности. Приехали ночью, села никогда в жизни не видели. Через два дня вернулись в Донецк, хотя мы им предложили лучшую усадьбу в селе — с ремонтом и коммуникациями. Но почему-то обиделись на нас.

Директор школы 49-летняя Любовь Беляк приглашает в свой кабинет на первом этаже. На стене висит портрет Тараса Шевченко, на столе — новый компьютер.

Любовь Валентиновна отодвигает от себя клавиатуру. Она в синем костюме и туфлях на невысоком каблуке. На шее — голубое ожерелье.

— В селе была сложная демографическая ситуация, — рассказывает. — К тому же многие родители отдавали детей в Великі Будища в 11-летку. Сейчас за каждого ребенка идет война. Директора школ ездят по дворам и уговаривают родителей отдать детей именно к ним. Приезд 10 семей — это чудо, в которое никто не верил.

Однако возникла проблема, которой раньше не было. Приезжие дети без уважительной причины пропускают уроки. Как-то школьница встала и ушла из класса. Мол, скучно, захотелось поехать в Гадяч.

В школе появился класс на пять компьютеров. Выиграли грант как заведение с переселенцами. Общественная организация Крим.SOS предоставила 25 тыс. грн на спортивный инвентарь и ремонт спортзала.

В каждом классе — по восемь парт. Учится по четыре-семь учеников. За первой партой в 3-м классе сидит Илья Плачинда, 8 лет. С матерью и двумя сестрами приехали из Крыма в декабре прошлого года.

— Сразу поехали в Днепр. Там после мультиков увидел новости, где мальчик Ярослав просил приехать в его деревню. Он учился один среди четырех девочек и очень хотел футбольную команду. Мне стало его жалко, я плакал. Попросил маму помочь мальчику. Так и переехали, — говорит Илья. Мнет пуговицу джинсового пиджака.

Раздается звонок. В коридор выходит черноволосый 13-летний Василий Фень. С родителями пришлось бежать от обстрелов из Попасной Луганской области.

— Когда нас бомбили, неподалеку убило осколком маленькую девочку. Один день пришлось прятаться в погребе от мин. Но уезжать не хотел, — засовывает руки в карманы спортивной кофты. — Сначала у нас ничего не было. Но уже обжились, подружился с одним парнем. Да и школа здесь лучше — двухэтажная.

В садик ходят 25 детей. С десяток бегает на площадке. Скрипят металлические качели.

— Где моя уточка? — плачет один из мальчиков.

— Я сегодня и за няню, и за заведующую. Не хватает работников, — выбегает на улицу 36-летняя Лилия Миняйло, директор сада. Одета в футболку и легкие бриджи, хотя на улице прохладно. — За год сад пополнили 11 переселенцев. Раньше три комнаты в нашем помещении арендовала библиотека. Пришлось одну назад забрать — обустроили дополнительную спальню, закупили двухъярусные кровати.

Алексей Гузовский, 37 лет, показывает станок для доения козы. В интернете нашел инструкцию и сам смастерил

Все дети — в одной группе. Одна мама не соглашалась водить к нам полуторагодовалого сына. Думала, старшие будут обижать. Я предложила попробовать. Уже год так ходит. Дети помогают. Первыми проснулись, выворачивают малым колготки, обувают.

Дети-переселенцы удивляются полтавским большим вареникам и манникам. Говорят, такого не пробовали дома.

Палки раскинулись на нескольких холмах, посередине — ставок. Дороги асфальтированы. Селяне работают на агропредприятии, коровьей ферме, ездят в Гадяч на сырзавод. Также устраиваются в буровую компанию «Полтавагаздобыча», которая вблизи села имеет 20 газовых вышек. Переселенцы в основном живут с домашнего хозяйства.

Садимся в легковушку Евгении Филиной. Обещает повозить по семьям приезжих.

Заходим на большой двор. С одной стороны нет забора. Стоят два глиняных хозяйственных помещения. Кирпичный дом побелен. Двери открывает 37-летний Алексей Гузовский из Мелитополя — худощавый, с темными волосами и большими глазами. Улыбается.

— Мы с детьми 14 лет скитаемся по квартирам. Решились приехать сюда, потому что хотели собственный дом. Нас встретили несколько девушек и парней, сельский председатель. Сразу принесли кастрюлю каши. На утро проснулся как дома. Соседи помогли провести воду от колодца. Угощалы картофелем, медом. Месяца три назад подарили крольчиху. Уже привела крольчат. Впервые встретили таких доброжелательных людей. Думали с женой, что где-то должен быть подвох. Но до сих пор его не увидели.

За огородом мекает коза. Алексей показывает деревянный станок для доения. Смастерил сам.

— Идею подсмотрел в интернете. Заказал доски и слепил. Затем купили кур, но они не неслись. Решили серьезно заниматься гусями, но для этого нужно больше земли.

Ведет к низкому деревянному сараю. Он завален пакетами с мусором. Мусор в Ціпках централизованно вывозят раз в месяц.

В тему: Подприцельное детство

— Мусор — одна из крупнейших проблем. Пока ждем машину, собаки и кошки разрывают пакеты. Дал объявление, чтоб вывезлы за деньги, но пока никто не позвонил. Также плохо с транспортом. Маршруткой поедешь в Гадяч — обратно ее приходится ждать пять часов. Из-за этого не можем нормально закупаться и возит детей в музыкальную школу. Берем такси, а это дорого. Еще в селе имеется аптека, — Алексей гладит короткую черную бороду. — Все удивляются, что я не пью. Как только поселились, зашел мужчина. Вроде познакомиться, но на самом деле искал собутыльника. Когда я отказал, начал буянить. Пришлось выгнать.

Огород семьи Феней засажен кукурузой и тыквами. У сарая — загородка с птицей. рядом привязанная коза. Собака рвется на цепи. Выходит высокий загорелый мужчина, 60-летний Сергей Фень. С женой 49-летней Ириной и шестью детьми приехали из Попасной Луганской области.

Хозяин приглашает в дом. В прихожей сложена стирка, стоят банки с краской и котелок с едой для свиней. Дальше — зал с двумя кроватями и небольшим телевизором. За шкафом — еще кровати.

Сергей зовет жену.

— Бежали из Попасной, так сильно стреляли. Жили в погребе с шестью детьми. Потом к нам начали идти соседи, на носилках приносили больных пенсионеров. Прятались все. Потом и погреб разбомбили. Дом сравняли с землей, уцелела только летняя кухня. Скоро снова начались бои. Накрывало «Градом» и «Ураганом». Прятали детей под матрасами и коврами, когда свистели осколки, — плачет Ирина.

Иногда с украинскойго переходит на русский. Зовет 5-летнюю дочь Тамилу.

— Ребенок и сейчас боится грома или если заводится трактор, — продолжает женщина. — Нас сначала эвакуировали в Чернигов, жили на базе спасателей. Нечего было есть, голодали. Вернулись в Попасную. Оказалось, нашу летнюю кухню еще и разграбили.

Соседка рассказала про Ціпки. Здесь нам понравилось. Правда, работы нет. И в школе доски кривые. А хочется, чтобы были роевны, потому что о какой каллиграфии у детей может идти речь.

Ирина показывает место в саду, где планируется построить беседку. Под ногами чавкают перезрелые груши и летают рои ос.

— Сюда заехали в руины. На огороде были такие сорняки, будто лесом поросло, — говорит Сергей. Извиняется, что с перегаром — вчера праздновали день рождения дочери. — Здесь неплохо, но как в гостях. И по друзьям скучаю.

— Думала, здесь никто со мной не будет дружить. Но чужой себя не чувствую, — говорит 15-летняя Мирослава. Выглядывает из окна дома. — удивилась, как здесь варят борщ. У нас он густой, жирный, красный. А в селе какой-то оранжевый и как вода.

Во дворе панельной двухэтажки на клумбе рвет сухую траву Ярослава Плачинда, 43 года. Увидев машину, идет навстречу.

— Я родом из Крыма. Жили в горном поселке под Бахчисараем. Было хорошо — маршрутка до Симферополя каждые 40 минут, банкомат, «скорая» приезжала мгновенно. Но после референдума 2014 года старшую дочь Ангелину в школе стали заставлять брать российское гражданство. Хотя изначально обещали, что при желании ребенок сможет в 16 лет получить паспорт Украины.

Первоклассница Мария Фень смотрит из окна своего дома. Приехала с родителями в Ціпки из-под Попасной Луганской области

Я возмутилась. На что директор школы заявила: «Да кто вас спрашивать будет?» На следующий день собрала вещи и взяла билеты в Днепр. В Крыму остался отец. Он — астрофизик и не скрывает проукраинскую позицию. Его там прессуют спецслужбы, потому что дети уехали в Украину. К тому же мой дядя — украинский писатель Сергей Плачинда, — говорит Ярослава.

Ей на ноги усаживается серый кот. Женщина воспитывает 17-летнюю Ангелину, 10-летнюю Нелю и Илью, 8 лет.

— Только приехали, сразу купили двухкомнатную квартиру, прописались, — Ярослава говорит тихо. Смотрит по сторонам. — Оказалось, я сделала самую большую ошибку в жизни. Мечтаю поскорее вернуться в Днепр.

Не устраивает почти все. Старшая дочь не смогла учиться в Великих Будищах, потому что учителя постоянно вспоминают, как было хорошо при Януковиче, и ругают нынешних политиков. Перешла в вечернюю школу в Гадяче. А в Крыму училась в школе научного центра астрофизики, потом — год в Вильнюсе.

Детям не привозят врача, чтоб осмотрел перед школой и садиком. Общественный транспорт практически отсутствует. Открытые канализационные люки. Когда Дональд Трамп победил на выборах, сельский председатель сказал: «Наконец они с Путиным дадут просраться этим бандерам». Я здесь жить больше не могу. В Днепре была волонтером, помогала раненым в больнице Мечникова. Хочу обратно — там друзья и цивилизация.

Автомобиль сельского головы 42-летнего Вадима Биляка останавливаем на перекрестке. Едет из Гадяча после совещания. У него на шее серебряная цепь, рубашка расстегнута на три верхние пуговицы. На левом безымянном пальце — «печатка».

— Опыт Ціпків изучают соседние села, — говорит Вадим Николаевич. — Оказалось, в Плищивцях и Гречанивке должны закрыть школы, поэтому начали приглашать переселенцев, — закрывает автомобиль и идет в сельсовет.

— До 20 семей приехало в село, посмотрели и поехали обратно. Оставшимися можно гордиться. Есть мужчина-переселенец, за которым бегают по всему району, ибо хороший тракторист. Мы необычны для них, они — для нас. Женщина из Красного Луча посчитала, что сажать картофель для небольшой семьи невыгодно — за вспашку, культивацию, яды заплати. Дешевле купить или помочь соседям ее выбрать и получить мешок картошки. Для крестьян это странно, чтобы огород не засадить. С улыбкой смотрели, как переселенцы учатся доить козу по интернету, а на огороде клумбы сажают.

Первые полгода мы помогали, чем могли. Но содержать их постоянно трудно. Кто работает — тот заработает. Мы дали старт. Золотых гор не сулили и всех предупреждали, что Ціпки — маленькое село, будет трудно.

—

Денис Скриль, Ірина Бабенко; фото: Денис Скриль; опубліковано в журналі «Країна» 

Перевод: Аргумент

В тему:

• Выживание переселенцев: вверх по лестнице, ведущей вниз
• Как война убивает семью
• Война измеряется в горе и трупах
• Три года в Крыму без Украины, но с украинским паспортом
• Мирные жители: один на один с войной