«Землю с собой не заберешь». Как выживают фермеры в зоне фронта

Версия для печати

«...У него двое рабочих подорвалось на минах. Три трактора разбиты. Еще три тракториста ранены ...» Сегодня нет никаких государственных программ помощи фермерам на прифронтовых территориях и линии размежевания.

«Землі козацької краса у ляха в’яне» писал Тарас Шевченко. И по сей день слова Кобзаря актуальны, ведь знаем, что ныне на востоке Украины стонет изувеченное тело украинской земли, только уже не от ляха, а от того, кто называл себя «братом». Побитые «градами» трактора, хлеборобы, погибшие на полях, которые из ржаных превратились в заминированные.

Убегают из своей земли труженики или остаются на ее «разрытых могилах». Склоняют головы на собственных хозяйствах фермеры от снарядов. Не хотел один профессор агроном оставлять Пески в августе прошлого года. Попросил автомат у «Днепра-1», чтобы в случае чего защищать собственный дом. Так и погиб он на собственном огороде от вражеской мины.

Еще в начале войны один сватовский фермер сказал: «Сеять будем мы, а кто будет собирать?». Тогда российские войска вплотную приблизились к границам востока, а Крым уже был аннексирован. Кому-то совсем не хотелось работать. Злая сила пришла из России, чтобы истребить, растоптать, ограбить. Так и произошло. Один из фермеров Станицы Луганской с русской фамилией принципиально отстаивал свою патриотическую позицию.

Он кормил украинских военных, всячески поддерживал борьбу с оккупантом. В конечном счете Андреев попал в плен, где пробыл более восьми месяцев. Выжил, не покорился. Тот, кто не только обрабатывал родную землю, да еще и защищал ее, вышел из плена с весом в 45 кг и твердым, несокрушимым духом.

В то время, когда инженеры, врачи, учителя, бизнесмены стали военными и продемонстрировали образец героизма, те, кто обрабатывал землю, кто с 4-х утра дышал ее прохладой, а в жаркий день покрывался потом, стали за комбайны — поколениями вшитые в нашу кровь беззубые «танки». А кто-то и приобщился к пушке, как агроном Юрий Фоменко, который защищал свою землю и делом, и словом, описывая всю боль войны на наших степных горизонтах.

«Есть фермеры, которые имеют или все, или часть своих земельных наделов между линиями обороны, то есть в буферной зоне, — говорит агроном, воин-хлебороб Юрий Фоменко. — Многие из них боятся называть свои фамилии официально, ведь ситуация там очень сложная и опасная. Недавно общался с фермером, у которого земля как раз в этой зоне, и что будет завтра, будем ли наступать мы или боевики — никто не знает.

Он оказался заложником. У него двое рабочих подорвалось на минах. Три трактора разбиты. Еще три тракториста ранены. А у меня, например, бронетехника вся целая. То есть представьте уязвимость мирных машин, мирных людей, мирного труда во время войны. Мы — солдаты — иногда сами садились за трактора, потому что обыкновенные трактористы боятся за свою жизнь. Кое-кто навлек на себя и на своих земляков страшную беду».

Те, кто остался теперь на прифронтовых территориях, фактически находясь между двух огней, попали в сверхсложное положение. Это касается не только местного населения, дома многих из которого буквально разбиты. Фермеры находятся под постоянными обстрелами, регулярно неся потери. «Землю с собой не заберешь», — говорит один из тех, кто на себе чувствует все беды хозяина во время войны Вадим Капля. Его хозяйство находится на освобожденной территории около оккупированной Горловки.

Еще в начале 90-х он один из первых вывесил украинский флаг на своем хозяйстве. Через 23 года за свою патриотическую позицию, когда пришла на его землю беда, поплатился. В Украину пришел вор. Кто-то, то ли по своей наивности, то ли от недалекости ждал этого вора и даже всячески помогал ему. Результат известный — выжженная земля.

Теперь, как говорит сам Капля, эти желающие прихода России примолкли, как серые мыши, хотя их в отличие от него никто не ограбил. У него также подрывались рабочие на полях. «Когда приехало МЧС, то это как-то нас успокоило, — говорит Вадим Капля, — пройдутся, разминируют. Но я знаю, что это лишь психологический фактор. Представьте себе, что лишь недавно официально закончили разминирование бывшей Югославии. Что уже говорить о нас».

Но нелегко живется фермерам в зоне разграничения не только от самого факта разрушений и потерь, а еще и потому, что не существует политики государства относительно поддержки предприятий на этой территории. Государство не заботится о тех, кто не просто все потерял, а желает в дальнейшем продолжать работать, делает все, чтобы эта земля жила и была наша.

На уничтоженную технику никак не распространяются страховки. Кредитные учреждения не имеют никакой линии лояльности (так называемых кредитных каникул) для них и продолжают насчитывать долги и проценты, буквально загоняя фермеров в тупик. То же касается и налоговой, которая так же «нон-стоп» насчитывает налоги. С потерями техники, урожая и даже людей никто не считается.

Как будто кто-то сознательно не желает протянуть руку помощи собственным гражданам, украинским хозяйствам, на которых веками держалась Украина. Неблагодарны мы к своим гражданам, неблагодарны и к своей земле, как будто это она нам обязана своим плодородием, как будто не кровь подорванных на минах хлеборобов пропитала ее.

«Оккупированная Горловка пока голодает, — добавляет фермер из-под Горловки Вадим Капля, — и они всячески ездят в украинский Артемовск, чтобы что-то купить поесть. Люди потихоньку прозревают и, уверен, наступит время, когда те из них, кто ждал Россию, одумаются. Признать это вслух им, возможно, не позволяет слабость. Согласитесь — не всем хватит силы признать, что ты был не прав».

«К сожалению, на сегодняшний день нет никаких государственных программ помощи фермерам на прифронтовых территориях и линии разграничения, — комментирует „Дню“ экономист Виталий Скоцик. — Мы сами постоянно ездим в Луганскую и Донецкую области, изучая их проблемы. Мало того, что отношение к этим производителям ничем не отличается от других регионов, которые не пострадали от войны, сегодня государственный аграрный фонд, коммерческие банки не работают в тех регионах.

Более того, у фермеров на прифронтовой территории нет тех инструментов, которые есть у аграриев на мирных землях. Есть и другие проблемы. Многие поля забросаны боеприпасами, частично заминированы. Фермеры ищут решения, как их разминировать, ведь есть поля, которые не убраны еще с прошлого года. Были случаи, когда люди были ранены, а техника повреждена.

Эти люди находятся в очень некомфортном состоянии. Аграрии востока Украины теперь так говорят: все из региона бежали — банкиры, торговцы, а остались одни аграрии. То есть те люди, которые с собой землю не заберут, коров не повезут. Детские садики, школы никто кроме них там не поддерживает. А по факту регионы на Луганщине и Донетчине теперь держатся на работе фермерских хозяйств, хотя им очень и очень нелегко. Осложнение еще было в прошлом году в том, что там национальные трейдеры не работали, а появились карманные компании, которые под предлогом того, что нужно собрать зерно на корабль, а затем рассчитаться, фактически собрали зерно, но так и не рассчитались».

—

Валентин Торба, опубликовано в газете  День

В тему:

• Восточный фермер
• Дорога в Луганск
• Когда мы вернем Донбасс