Виталий Ярема: Участковый заинтересован в том, чтобы у него в округе был наркопритон

Версия для печати

Генерал милиции: «Нормальные люди из „Беркута“ поувольнялись — туда набрали недоучек, которые бьют людей». Необходимо добиться эффективности работы милиции, и тогда не будет необходимости в том, чтобы кого-то пытать. 

Милиционер будет зубами держаться за свою работу, когда у него будет зарплата более-менее приличная и будет жилье (... ) Я знал, как рождалась эта власть, начиная с донецкой фирмы «Люкс», с тех взрывов на стадионе в Донецке, Алика Грека и так далее. Поэтому я с этими людьми однозначно работать не смог бы (... ) Мельник очень много знает. И если его привлекут к уголовной ответственности — он многое может рассказать. Именно поэтому ему дали возможность убежать. И пока эта власть будет — никто не привлечет его к уголовной ответственности, и никто не будет сюда экстрадировать...

Милиция в Украине, к сожалению, уже давно утратила статус защитника прав граждан, превратившись сегодня в едва ли не самую большую страшилку. Резонансное и дерзкое преступление во Врадиевке, наконец, привлек внимание властей к проблемам во взаимоотношениях милиции и общества. Сотни украинцев вышли на улицы с протестами против произвола со стороны оборотней в погонах, рассказав свои ужасные истории об издевательствах над ними и их родными. Но изменилось ли что-то после этого?

О том, почему украинская милиция не служит сегодня своему народу, и что с этим делать, мы разговаривали с человеком, который в свое время прошел путь от милиционера до генерал-лейтенанта и главы столичной милиции, народным депутатом от фракции «Батькивщина» Виталием Яремой.

«Во время раскрытия преступления нужно провести десятки следственных действий. Значительно проще задержать человека, надеть противогаз, дать в лоб — и он признался»

— Пытки — едва ли не самая большая проблема в украинской милиции сегодня. С каждым днем ​​украинцы все больше боятся милиционера, который, по сути, должен их защищать, но на практике, к сожалению, получается как раз наоборот. Украинцы пытаются всячески избегать контактов с представителями внутренних органов, даже если в этом есть необходимость. Правозащитники, в свою очередь, создают целые пособия с советами, как не стать жертвой милиции. Что привело к такой действительно катастрофической ситуации в органах внутренних дел, и как с этим бороться?

— Проблема пыток в органах внутренних дел существует давно, она не сегодня появилась и, видимо, не так легко будет ее преодолеть. Прежде всего, по моему мнению, она заключается в закрытости деятельности органов внутренних дел, руководства МВД, которое при вступлении на должность нового министра, или смене коллегии Министерства внутренних дел всегда пыталось показать, что создало лучшую криминогенную ситуацию в стране, чем была до этого. Таким образом, побуждая подразделения фальсифицировать данные по раскрытию преступлений. Но это лишь одна из причин.

Одно дело, когда во время раскрытия преступления тебе нужно провести десятки следственных действий: найти доказательства, поехать в командировку, найти свидетеля, который присутствовал при совершении преступления, провести экспертизу или комплекс оперативно-розыскных мероприятий, направленных на выявление и документирование этого человека и т. п. А другое дело: задержать, надеть противогаз, дать в лоб — и человек признался. Конечно, это проще. И эта система, к сожалению, нашла место в деятельности правоохранительных органов.

Многие специалисты, даже политики, высказывают свою точку зрения по поводу того, каким образом решить эту проблему. Экс-министр внутренних дел Юрий Луценко, например, предлагает так называемый план «Напалм», то есть уволить всех работников милиции и набрать совершенно новых людей. Как показывает практика, даже если молодой человек приходит на службу в органы внутренних дел с лучшими намерениями — он все равно заражается всеми теми проблемами, которые там существуют, и через полгода становится таким же взяточником, зверски относится к задержанным и т.п.

Но кто новый придет сегодня на милицейские должности за 2000 гривен патрулировать улицы и, рискуя своей жизнью, будет задерживать подозреваемых? Это одна ситуация. Другая ситуация — это профессия. Для каждой профессии, которая существует в правоохранительных органах, нужно иметь соответствующую специальность, в том числе и следователи, и оперативники, и сотрудники Госавтоинспекции — это люди, знающие, в первую очередь, законодательство, которое регулирует их деятельность, и если мы уничтожим весь кадровый потенциал, то работать практически будет некому.

— И какой выход из этой ситуации?

— Я убежден, что эта проблема должна решаться комплексно. Правоохранительную систему нужно менять целиком и полностью, ведь сюда входит не только милиция — это и прокуратура, и СБУ, и МЧС, и пограничники. Необходимо добиться эффективности работы милиции, и тогда не будет необходимости в том, чтобы кого-то пытать. Не обязательно, чтобы у нас было 300 милиционеров на 10 000 населения.

Возможно, лучше, чтобы их было 100, но в три раза увеличить им зарплату, подняв таким образом эффективность этого человека. Дать ему полномочия, чтобы он мог принимать решения на месте за счет его технического оснащения и за счет создания соответствующих социальных условий работы. Для этого необходима политическая воля и президента, и правящей политической силы.

Что мы можем сегодня сделать? Как во всем обществе, так и в милиции особенно серьезна проблема жилищного обеспечения. Кроме того, что низкая зарплата, еще и негде жить. Что бы я предложил... Но это, опять же, нужно решать на законодательном уровне. Заключается соглашение между МВД, милиционером и одним из государственных банков. Работнику милиции предоставляется кредит на длительное время под очень низкий процент на строительство жилья или приобретение квартиры.

Но в соглашении обязательно указывается, что в случае, если работник милиции увольняется за нарушение дисциплины, за системные нарушения прав человека или еще что-то подобное — МВД подает соответствующие документы в банк. Банк, в свою очередь, через суд забирает это помещение и таким образом выселяет этого милиционера. Вот тогда милиционер будет держаться зубами за свою работу. Во-первых, у него будет зарплата более-менее приличная, и во-вторых — будет жилье.

Тогда он поймет, что если сегодня он кого-то ударит или будет вести себя грубо, или даже не улыбнется гражданину при необходимости — человек напишет на него жалобу, и у милиционера возникнут проблемы: его лишат жилья и работы. Таким образом мы можем заставить работать милиционеров как раз на людей, а не на себя, не на свое руководство, не на показатели, а действительно, на наведение порядка в пределах своей ответственности.

Сегодня я являюсь народным депутатом от Дарницкого района Киева, где находится населенный пункт Бортничи. И я постоянно сталкиваюсь там с проблемами в работе участковых инспекторов.

— С какими именно проблемами?

— Проблемами в стихийной торговле, нереагировании на какие-то процессы нарушения общественного порядка, эти ночные разливайки, что работают. Участковый абсолютно не влияет на ситуацию. Сколько я уже начальнику райуправления милиции говорил, и обращения писал, абсолютно нет адекватной реакции, даже на депутатские обращения. Сегодня в Киеве находится около 30 тысяч киосков.

— Возможно, потому что эти киоски сами депутаты, милиция и крышуют...

— Это еще надо доказать. Мы можем говорить все, что угодно: что и я крышую, и Рыбак крышует, и Янукович... На самом деле, нужно говорить о тех, кто имеет право влиять на незаконность деятельности этих структур. А это и МВД, и местная администрация. Позавчера у меня как раз была встреча с избирателями на улице Елизаветы Чавдар: там очень много новых домов построено и созданы так называемые хостелы или «ночлежки», где в квартирах живут по 30-40 человек, и местным жителям это создает множество проблем.

Я там собирал руководителей милиции, налоговой, СЭС. Люди показали мне эти киоски: строится дом, и на зеленую зону бросается киоск, через два дня там уже провода какие-то подведены, электроэнергия, уже торгуют спиртными напитками. Люди очень возмущены, и необходимо, чтобы милиция дала квалификацию этим действиям. Вполне реально установить, кому эти киоски принадлежат.

Этим предпринимателям выдаются специальные разрешения от администрации, но есть Управление по борьбе с организованной преступностью, которое может составлять протоколы о нарушении антикоррупционного законодательства, есть полномочия расследовать преступления, связанные со злоупотреблением властью, превышением служебных полномочий, санитарно-эпидемиологические нормы, нормы, которые нарушают правила благоустройства. На это можно реагировать в рамках закона, но никто этого не делает.

Пришел ко мне участковый и говорит: «А я ничего не могу сделать». Ну как ты не можешь ничего сделать? Есть инспекция по благоустройству — иди собирай протокол на руководителя этой инспекции, который сегодня не влияет на этот киоск. Почему он этого не делает? У меня три киоска в округе, которые расположены возле школ и торгуют спиртными напитками. Пишу представление председателю КГГА Попову — никакой реакции.

Идет простая отписка за подписью какого-то заместителя. Попов, кстати, вообще не рассматривает депутатские обращения вопреки действующему законодательству. Какой-то чиновник просто дает отписку, что это не их функция. Местные власти сегодня самоустранилась, милиция самоустранилась, Киев превратили в сборище этих киоскеров. Я был недавно в Донецке на акции «Вставай, Украина» — там нет киосков. Почему нет? Потому что там есть местная власть, а у насПопов только пиарится, чтобы его избрали мэром города, но ничего не делает для того, чтобы людям действительно жилось комфортнее.

«В 2005 году уровень доверия населения к милиции достигал 40%, сегодня — 1%»

— Проинспектировал участковый ситуацию и обнаружил, что владельцем определенного киоска является конкретный чиновник. Какие шансы у этого инспектора ликвидировать этот киоск?

— Так пусть он об этом говорит своему руководителю, мне пусть говорит...

— Не хотят лишних проблем, наверное. Боятся...

— Ну как боятся? Давайте тогда погрузим все, как страусы, голову в песок и будем бояться. И к чему мы придем? Мы плавно перешли от темы пыток к теме киосков, но все это взаимосвязано. Потому что сегодня правовое поле, в котором действуют органы внутренних дел и руководство МВД, к сожалению, не соответствуют тем требованиям, которых выдвигает сегодня общество.

— Вы утверждаете, что одна из главных причин пыток в милиции — это закрытость органов внутренних дел. Как, по Вашему мнению, можно добиться этой открытости и проконтролировать работу каждого конкретного милиционера?

— Следует отметить, что определенные шаги в этом направлении уже сделаны через три года после того, как эта власть пришла. В 2005 году, когда еще Юрий Луценко был министром, мы создали общественные советы при областных управлениях внутренних дел. Такой же общественный совет был в Министерстве внутренних дел, куда входили представители общественных организаций, юристы, адвокаты, правозащитники, журналисты и так далее.

Когда возникали определенные вопросы — они собирались, приглашали всегда меня, как руководителя столичной милиции. И вот они говорили, что у нас на рассмотрении находятся такие-то и такие заявления по поводу неправомерных действий сотрудников милиции. И мы эти вопросы выносили на обсуждение общественности. Мы не утверждали, что у нас нет нарушений — мы говорили, что они есть, они обосновываются теми же низкими зарплатами и т.д.. Но мы об этом говорили вслух, всему обществу. И мы пытались с этим бороться. А когда система закрыта — это значительно хуже.

— Когда Вы возглавляли столичную милицию, ситуация была лучше?

— Следует признать, что нарушений закона действительно было меньше. За что обвиняли Луценко в 2005 году? За то, что он освободил большое количество так называемых профессионалов. На самом деле, освобождены были негодяи, которые фальсифицировали выборы 2004 года. Было доказано, что они бросали кислоту в урны для голосования, дискредитировали себя во время прохождения службы.

Поэтому тогда ситуация немного улучшилась, и я не боюсь этого слова. Потому что действительно был установлен общественный контроль за деятельностью правоохранительных органов и можно было говорить о том, что правоохранительные органы как-то стали лучше работать по защите прав и интересов граждан. Даже социологические исследования, проводимые центром Разумкова в 2005 году, это подтверждают.

Как только я был назначен руководителем столичной милиции, мы провели социологическое исследование по уровню доверия населения к работникам милиции, и если в марте 2005 года этот показатель составлял 10%, то в июне 2005 года — это уже 40%. За счет освобождения этих негодяев тоже. К тому времени мы возбудили 2,5 тысячи уголовных дел в отношении фальсификаторов выборов. Милицию понемногу начали реформировать. Луценко периодически посещал «Беркут», проводил с ними лекции, рассказывал, для чего мы служим, и для чего вообще нужна милиция. Сегодня уровень доверия населения к милиции составляет 1%.

В тему: Отношение украинцев к милиции — доверие стремится к нулю

— А как Вы оцениваете сегодняшнее поведение «Беркута», в частности, события в Киевсоветом 19 августа, когда пострадали и народные депутаты?

— Стоит отметить, что это подразделение имеет славные традиции, и мне приятно было работать с ним во время работы в уголовном розыске, потому что там действительно были люди, которые рисковали жизнью при задержании вооруженных преступников, при ликвидации тех организованных преступных групп в 90-е годы, которые практически поделили тогда Киев.

Были работники «Беркута», погибшие при исполнении служебных обязанностей. Но сегодня, мало того, что нормальные люди оттуда поувольнялись, так набрали туда каких-то придурков, которые избивают людей. Оденет этот шлем, защитные щитки и бьет народного депутата.

Ну нормальными словами этого человека нельзя назвать — это придурок, потому что он принимал присягу. А то, что они говорят, что якобы просто выполняют приказ, ну извините, но в Нюрнберге тоже говорили, что выполняли приказ. Там несколько иная общественная опасность была, но где граница, на которой остановятся эти придурки, что сегодня работают в «Беркуте»?

На мой взгляд, эта структура давно вышла за правовое поле своей деятельности. Это все-таки зависит от руководства внутренних дел: как задачу им ставят — так они ее и выполняют. Насколько мне известно, за избиение депутатов 19 августа, избиения общественных активистов «Спільної справи» на улице Софиевской 18 мая никто не понес никакой ответственности, хотя это, безусловно, является превышением служебных полномочий.

В тему: «Беркут» в соцсетях: голые невесты, оружие и блатная романтика

— То же самое с незаконным задержанием активистов «Свободы» 19 августа. Уголовное дело возбудить еще возможно, но выиграть суд в сегодняшних условиях — это что-то на грани фантастики...

— Согласно новому УПК, пока даже понятия такого нет, как «уголовное дело», есть «уголовное производство». И это тоже одна из вещей, о которых сегодня нужно говорить: придумали этот новый УПК, который настолько навредил уже и правопорядку, и правам человека, запутал ситуацию с борьбой с преступностью вообще.

Если раньше после принятия заявления от гражданина, милиция в течение 10 дней могла возбудить или отказать в возбуждении уголовного дела, опираясь на выводы предварительного расследования, за отсутствием состава преступления, например, или еще почему-то, там целый ряд причин... То сегодня эта стадия доследственной проверки ликвидирована вообще. Только вы обратились с заявлением в милицию — сразу открывается уголовное производство, на основании которого милиция имеет право проводить обыски и делать все, что ей заблагорассудится.

В тему: Новый УПК упростил тайный визит милиции в ваш дом

Когда нас, народных депутатов, избили во Киевсоветом, то есть работники милиции помешали исполнению нами служебных полномочий, которые предоставлены нам Конституцией, было возбуждено уголовное производство по заявлениям потерпевших. Нас допросили. Я давал показания прокуратуре; действительно, все соглашаются, что милиция не имела права этого делать. Но где арестованные? Где сотрудники милиции, которые сегодня попали в следственный изолятор и несут наказание за эти действия? Нет никого.

Кто из работников милиции понес хоть какое-то наказание за выполнение тех незаконных приказов, что отдает им МВД? Ни один. Едва-едва, с большими усилиями, из-за большого общественного резонанса там, во Врадиевке, разобрались и привлекли этих оборотней к ответственности. Но там чистый криминал, издевательства, покушение на убийство, изнасилование, там просто бандиты, которые одели милицейскую форму.

— Сегодня их будто бы пытаются также отмазать. Как Вы прогнозируете дальнейшее развитие событий во Врадиевке?

— Я не знаком с материалами дела, не выезжал туда и не изучал эту ситуацию, поэтому не готов обсуждать сплетни. Но то, что они там пребывают под арестом — это уже хорошо. Надеюсь, что с целью защиты собственной чести и достоинства МВД все-таки доведет это дело до конца, потому что она действительно приобрела огромный общественный резонанс, и мне кажется, что у них не хватит каких-то идей, чтобы выпустить этих насильников на свободу.

Вот когда милиционеры будут привлечены к ответственности за превышение служебных полномочий и за то, что они так издеваются над обществом — только тогда можно будет действительно говорить об улучшении криминогенной ситуации, будет меньше пыток, и эти работники милиции будут работать в правовом поле. А то , что происходит сегодня — это просто издевательство.

— Говорят, в милиции существует определенная статистика раскрытия преступлений, условно говор, планка , ниже которой запрещено опускаться. И если количество преступлений не соответствует этой норме — милиция лично начинает создавать прецеденты «для галочки», вешая на невинных людей преступления и выбивая показания.

Парня моей подруги в свое время поймали прямо на улице и пытались повесить на него статью за распространение наркотических средств. Спасли только связи.

— Такая практика действительно существует. Но речь идет не о преступлениях, а об административных правонарушениях. То есть, участковый инспектор — это человек, который в основном составляет протоколы за административные правонарушения, в частности пьянство, нарушение вопросов благоустройства, мелкое хулиганство, мелкое хищение и тому подобные вещи. Еще в советские времена была заведена вот эта методология, так называемая палочная система: чем больше палочек ты заработал — тем лучше.

Так же и в ГАИ. Ты должен составить, например, 5-10 протоколов в сутки. Где хочешь — там и бери. Почему они сегодня и стоят не в местах, где совершаются ДТП, а таких мест в Киеве очень много, около 100, где дорога провалена, или повороты опасны — но их там нет. Они стоят там, где водитель может ошибиться и нарушить правила дорожного движения, а у гаишника будет возможность остановить и отштрафовать, потому что ему за день нужно составить определенное количество протоколов , чтобы отчитаться перед руководством о своей работе.

В тему: Число зверя. Сколько пострадавших от насилия в милиции?

«Участковый инспектор лично заинтересован в том, чтобы у него в округе был наркопритон»

— Но это же глупо, абсурд...

— Для того и нужна реформа милиции, чтобы такое понятие как «состояние правопорядка» было соответствующим образом введено в лексикон деятельности милиции. Вот есть участковый инспектор, у него свой участок в 20 000 населения на соответствующей территории. Казалось бы, отвечай за состояние правопорядка на этой территории: следи за тем, сколько там совершено преступлений, есть ли люди, употребляющие наркотики, есть ли притон по продаже наркотиков.

Если обнаружили у тебя в округе притон по продаже наркотиков — значит, ты плохо работаешь. Но проблема в том, что сегодня участковый инспектор лично заинтересован в том, чтобы у него в округе был этот наркопритон: он задерживает тех, кто покупает наркотики, составляет на них протоколы или фиксирует преступления за хранение наркотиков, и таким образом у него показатели нормальные — ему ничего не нужно делать.

В тему: Жизнь наркоманского «гнезда»: сутки с теми, кто завтра умрет. Репортаж

— Более того, в Интернете регулярно появляются сообщения о том, что милиционер лично сбывал наркотики наркозависимым.

— Это уже другая, коррупционная составляющая. Сегодня система работает на то, чтобы больше палочек было, а не удовлетворительное состояние правопорядка на улице. Поэтому состояние правопорядка, все эти киоски, разливайки, притоны, наркоманы — никого не интересуют. Он составил себе два — три протокола за день, в папочку положил и пошел своими делами заниматься. Вот в чем проблема.

У меня даже случаи были, когда в мою приемную в Бортничах зашел психически больной. Моя помощница позвонила участковому инспектору, кабинет которого в двадцати метрах находится, говорит: «Подойдите — помогите мне». Он даже отказался приходить, сказал, что это не его дело. И такое наглое отношение к ситуации вообще, правопорядку со стороны многих людей, которые работают сегодня в органах внутренних дел.

Почему запугивают сегодня оппозицию, бьют оппозиционных депутатов? Потому что знают, что за это однозначно будет ответственности. Я сам прошел путь от милиционера до генерала, работал на всех должностях, и знал, что человека бить нельзя, особенно в публичном месте, где тебя увидят и зафиксируют состав преступления. А если он поднимает руку, тем более на народного депутата, зная, что за это предусмотрена ответственность — значит, он убежден в том, что его за это никто не накажет.

Значит, у него есть гарантии от его руководства, Министерства внутренних дел, и, видимо, политического руководства государства, мол, попугайте их, чтобы на выборах в 2015 году никто не мог противостоять фальсификациям. Но я им хочу сказать: «Не получится!». Не запугают...

В тему: В Украине развязан криминальный террор. МВД и ГПУ имитируют работу

«Я никогда не жалел, что не стою рядом с этими „Беркутом“ и не защищаю интересы конкретной правящей силы»

— Почему Вы, собственно, ушли из милиции, а не остались наводить порядок в правоохранительной системе?

— Я изначально понимал, что с этими людьми толка не будет, и написал рапорт в 2010 году после того, как Янукович стал президентом, а Могилев — министром внутренних дел. Я понимал, что не смогу работать с этими людьми, потому что знал их совершенно с другой стороны, знал, как рождалась эта власть, начиная с донецкой фирмы «Люкс», с тех взрывов на стадионе в Донецке, Алика Грека (он же Ахать Брагин — экс-президент футбольного клуба «Шахтер», донецкий бизнесмен, криминальный авторитет, убит 15 октября 1995 года на стадионе в Донецке — Ред.) и так далее.

Поэтому я с этими людьми однозначно работать не смог. И сегодня я не жалею об этом своем решении. Не потому, что я депутат. Я два года не был депутатом, жил, как нормальный гражданин, но никогда не жалел, что не стою рядом с этим «Беркутом» и не защищаю интересы какой-то конкретной правящей силы. Когда народный депутат Лукьянов руководит «Беркутом» в Киевсовете, решая, кого туда можно пускать, а кого — нет. Это разве нормально, когда подразделениями милиции руководят люди, которые не имеют к этому никакого отношения и натравливают их против собственного народа.

В тему: Донецкая вендетта V. Измена Юры Енакиевского или как Янукович и Ахметов оказались вместе

«22% мусора со всего Киева сжигается на заводе „Энергия“. Его невозможно закрыть»

— Какова ситуация сегодня с реконструкцией Бортнической станции аэрации и мусоросжигательного завода «Энергия»? Эти вопросы входили в перечень задач Вашей предвыборной программы. Ситуация там действительно серьезная — из-за ужасной вони жители Вырлицы и Позняков часто не могут даже окна открыть.

— Мы этим занимаемся очень серьезно, но в один миг взять и решить такие сложные вопросы, к сожалению, невозможно. Реконструкция, инвесторы — это осуществляется через Кабинет Министров. Я неоднократно писал соответствующие запросы и обращения через Верховную Раду. Получить информацию о деятельности этих предприятий — труднее, чем о деятельности СБУ, разведки и контрразведки, потому что они ее скрывают. Чтобы получить экологический аудит по мусоросжигательному заводу «Энергия» в «Киевэнерго», а это структурное подразделение «Киевэнерго», мне понадобилось где-то два месяца. Они просто игнорировали мои обращения.

Только когда Верховная Рада присоединилась — они предоставили экологический аудит, который совершенно не соответствует реальной ситуации. Мне звонят жители, которые говорят: «Мы не можем форточку открыть ночью, потому что идет этот запах, особенно в ночное время». Я поехал в экологическую службу, встретился с главным экологом Украины, говорю: «Дайте мне хотя бы график выбросов, чтобы я людям сообщил, когда они сжигают мусор, чтобы люди закрывали окна, чтобы хоть как-то уберечься от этих проблем».

Я даже этой информации не получил — это засекречено. Потому что сегодня «Киевэнерго» принадлежит Ахметову, а экологические службы, работники, которые возглавляют эти службы, ранее работали в «СКМ», и потому и получить информацию практически невозможно. Поэтому я со своими помощниками и общественными организациями сегодня осуществляем определенные последовательные шаги для того, чтобы законодательно подготовиться, подготовить закон, который нельзя было бы оспорить даже провластным депутатам.

Для этого нужно иметь соответствующие экспертные исследования. Эти исследования мы проводим, но они не делаются за один-два дня. Закрыть его (завод «Энергия» — Ред.) сегодня невозможно, потому что 22% мусора со всего Киева сжигается на этом заводе. Весь Левый берег в таком случае окажется в свалках и санитарно-эпидемиологическая ситуация вряд ли улучшится.

Поэтому нужно решать этот вопрос постепенно и комплексно, строить новые экологичные мусоросжигательные заводы, которые не имеют грязных выбросов, или проводить соответствующую реконструкцию этого завода. А для этого есть все условия.

Извините, владелец этого завода или «Киевэнерго» сегодня покупает футболистов по 10 миллионов долларов, а сделать доброе дело населению в 300 000, которое сегодня дышит этой грязью, у них нет возможности. Рассказывать о конкретных действиях, предпринимаемых мною, я не хочу, потому что завтра тем людям, которые принимают в этом участие, просто надают по голове, и они не будут больше со мной работать.

Относительно Бортнической станции аэрации, то для того, чтобы ее реконструировать, нужны огромные инвестиции, поскольку ситуация там очень сложная. Насколько мне известно, глава КГГА сказал, что японцы вроде бы взялись строить современную технику для сжигания этих иловых отходов. Но, откровенно говоря, мне кажется, что при этой власти ничего не будет.

Потому что эти люди заботятся только о наполнении собственных карманов, а не о том, как улучшить экологическую ситуацию в стране. Поэтому нам нужно в 2015 году избрать нового президента и поменять власть, которая будет открытой, создать местное самоуправление, провести в Киеве выборы депутатов по мажоритарным округам, и каждый депутат должен приходить и выслушивать проблемы населения: об этих киосках, о хостелах, о холоде в квартирах — и решать эти проблемы.

Это должны делать местные депутаты. А где они? Не хотят сегодня проводить выборы — идите работайте на округах, доказывайте, что вы способны сегодня поддерживать столицу и принимать решения. Но никто никуда не идет...

«В условиях, когда уровень коррупции в нашем обществе зашкаливает, — принимать закон о свободном обращении оружия нельзя»

— Что Вы думаете по поводу недавней инициативы МВД вооружить украинцев? Насколько нужен сегодня Украине закон о свободном обращении оружия? И какими могут быть последствия этого закона?

— Моя точка зрения по этому поводу базируется, в первую очередь, на статистических данных других стран, в частности — Молдовы, стран Прибалтики, которые позволили гражданам покупать короткоствольное, нарезное и огнестрельное оружие. Криминогенная ситуация в связи в них улучшилась.

Сегодня около 2500 единиц огнестрельного короткоствольного оружия в стране находится в руках гражданских лиц. Это люди, которые получили его как наградное оружие от президентов, руководителей силовых структур. 50 000 карабинов так называемых — нарезное огнестрельное оружие, находится сегодня у охотников. Случаи, когда бы это оружие применялось при совершении преступлений — мизерные.

То есть, в этом нет никакой угрозы. Преступники зарегистрированным оружием не пользуются, или пользуются очень и очень редко. Кроме того, существуют определенные ограничения для людей, которые не имеют права владеть оружием. Это люди с психическими расстройствами здоровья, ранее судимые, лица, находящиеся где-то на учете и т.п..

— Но у нас в стране легко можно купить любую справку о состоянии здоровья, о чем угодно. Вопрос лишь в цене.

— Да. Именно поэтому я считаю, что сегодня, в тех условиях, когда уровень коррупции в нашем обществе зашкаливает, этого делать нельзя. В больнице можно купить справку, милиционера можно подкупить, и он никогда не придет к тебе проверять это оружие, можно купить определенное экспертное исследование и т. д.

Основные предостережения общества по этому поводу заключаются в том, что это оружие попадет не в те руки. И это не беспочвенны волнения, несмотря на то, что сегодняшняя система получения разрешительных документов и система контроля не может обеспечить надлежащее хранение этого оружия.

Поэтому я против того, чтобы сегодня украинцы в свободном доступе продавали оружие. Едва эта система будет отшлифована, — мы будем знать, что у врача ты не купишь справку, а милиционер все равно придет к тебе и проверит, есть ли у тебя этот сейф, прикреплен ли он к стене или полу, хранится ли оружие отдельно от боеприпасов, — только тогда можно будет говорить о свободном, условно говоря, доступе к оружию. Когда порядка нет, то и оружие выдавать людям нельзя.

В тему: МВД хочет разрешить покупать оружие и нажиться на этом

— Но, несмотря на это, данный закон сегодня очень активно продвигается. Кому-то это, видимо, очень нужно...

— Это может быть лоббистский закон, потому что как только начнется торговля оружием — многие начнут его покупать, и, конечно, кто-то заработает на этом немалые деньги. Если мы будем рассматривать этот законопроект, то я, как специалист в правоохранительной деятельности, буду убеждать коллег в том, что нам еще рано принимать такой закон.

«Мельнику намеренно дали возможность убежать: он слишком много знает»

— Что, по Вашему мнению, сегодня происходит вокруг ситуации с беглым ректором Петром Мельником? В СМИ периодически появляется определенная информация, которую якобы сообщают источники в МВД, а через некоторое время то же МВД уже официально ее опровергает.

— Преступление, в котором обвиняют Мельника, является тяжким, и при его расследовании предусмотрена такая мера пресечения, как арест. Вот вопрос: «Почему его не арестовали?» Если Луценко арестовали за концерт, причем приехали в масках с автоматами, публично на Печерске во время выгула собаки набросились на него, то человека, который совершает тяжкое преступление — за это в Китае расстреливают — его даже не арестовали, не поместили в изолятор временного содержания на трое суток для того, чтобы провести следственные действия. Вот в чем вопрос. Мне кажется, что все это было сделано намеренно.

Дали ему возможность убежать. Всем известно, что этот человек несколько неадекватен, вы знаете, как он вел себя по отношению к Ирине Геращенко на избирательном участке в Обухове. Мне кажется, он очень много знает. И если его привлекут к уголовной ответственности — он многое может рассказать. Именно поэтому ему дали возможность убежать. А денег, я думаю, он наворовал очень много — сможет безбедно жить за границей. И пока эта власть будет — никто не привлечет его к уголовной ответственности, и никто не будет его сюда экстрадировать.

В тему: Взяточник Петр Мельник: последний урок

— То есть, все эти информационные поводы инициируются исключительно самой же властью?

— Однозначно. Во-первых, Мельник — не такая уж значительная фигура, чтобы столько о нем говорить. Таких лиц много находятся в розыске, но вокруг него крутится такое информационное поле для того, чтобы создать видимость определенных действий со стороны милиции и предпосылки для того, чтобы его сюда доставить.

— Еще одной из Ваших инициатив на выборах по Дарницкому мажоритарному округу было создание муниципальной полиции в городе Киеве. Есть сегодня какие-то подвижки в этом направлении?

— Попов в свое время заявил, что в столице не решаются вопросы борьбы с киосками, с парковками на зеленых газонах, так как эта милиция не хочет работать и нужно создавать муниципальную. Поэтому я ему написал письмо, депутатское обращение, в котором я абсолютно поддерживаю эту инициативу и более того, я готов принять участие в подготовке законодательных актов для того, чтобы эта инициатива была воплощена в жизнь. Здесь идет речь как раз о выполнении несвойственных МВД функций: это функция парковок, перевозки умерших, повреждение зеленых насаждений, вывоза мусора, торговли в неустановленных местах и т.п. Другое дело — какие им предоставить полномочия и как это законодательно закрепить.

— За счет чего она будет существовать?

— Когда-то у Омельченко (экс-мэр Киева Александр Омельченко — Ред.) в 2006 году, или в 2005-м была такая идея. Мы подготовили закон о местной полиции, и согласно нашим расчетам, на ее содержание нам необходимо было около 110 миллионов гривен в год по городу Киеву. Это были нормальные расчеты. Мы продумали, каким образом эта милиция будет взаимодействовать с органами внутренних дел и какие функции выполнять.

Но мне кажется, что сегодня даже киевский бюджет не сможет содержать эту милицию. 100 миллионов гривен выделить на милицию в нынешних условиях — это нереально. Разве что подготовить законопроекты, которые дадут возможность, например, сделать центральную часть города платной, как это есть во многих столицах Европы, и все эти функции возложить на местную милицию. Если согласно расчетам они заработают больше, чем пойдет на их содержание — тогда это будет эффективно. Но, мне кажется, что этим сегодня никто не занимается, пока это просто слова...

(Публикуется с сокращениями).

Виктория Мазур, опубликовано на сайте  Цензор.НЕТ

В тему:

• Милиция Украины: война против своего народа (обновлено)
• МВД Украины: вне закона
• «Мент» как диагноз
• Попасть в свои же кандалы. Милиционеры о проблемах внутри МВД
• Как справиться с бедламом в МВД? Пример реформ полиции в США
• Нам удалось создать общество, где «ворам в законе» стало трудно существовать — глава МВД Грузии