«Вина украинцев»? Покаяние должно быть взаимным!

О вине УПА перед украинцами и их соседями и о священном праве на защиту Родины — мнение 

Автор: Леонид Зализняк (на фото), доктор исторических наук, профессор; руководитель магистерской программы «Археология и древняя история Украины» Национального университета «Киево-Могилянская академия»*

**

Ярослав Грицак — известный украинский историк. Его «Очерки истории Украины» остаются одним из лучших учебников по современной истории для высшей школы. Помню ощущение глотка свежего воздуха, когда в свое время автор этих строк познакомился с ее первым изданием 1996 года.

Новейшая история не является моей прямой специальностью, но как историк стараюсь следить за новинками в этой области. В частности, недавно в мои руки попало второе издание сборника статей Ярослава Грицака «Страсти по национализму» (Критика, Киев 2011), после чтения которого осталось двойственное ощущение, а порой и несогласие с оценкой отдельных событий недавней истории Украины уважаемым автором, которого даже зовут «культовым историком Украины».

Никогда не ставя под сомнение его компетентность и право на такое высокое народное (а не официозное, ВАКовское) звание, хочу поделиться некоторыми своими соображениями по поводу всего двух статей господина Грицака в указанном сборнике, касающихся «дискуссии об УПА» и «антиеврейских акций украинцев».

Первая из них содержит интересный анализ сложной политической ситуации, в которой оказались украинских Галиции и Волыни в начале Второй мировой войны. Реакцией на те драматические обстоятельства было восстание УПА. Однако нравственные оценки самого явления, которые содержит данное сследование Ярослава Грицака, мне показались спорными.

В частности, имеется в виду призыв к «признание национальной вины» современными ответственными украинскими «интеллектуалами и политиками» за деятельность УПА (с.91-93), которую автор критикует, порой довольно жестко, даже употребляя в характеристике ее действий эпитет «преступные». Так в чем же вина УПА и ее руководства по Я. Грицаку?

Недемократичность провода (руководства — «А») УПА

Одним из «грехов» УПА, по Ярославу Грицаку, была ее недемократичность. «Сосредоточение власти в одних руках подтверждало, что вождизм и монопартийность и впредь оставались одним из основных принципов функционирования бандеровского движения» (с.85).

По нашему мнению, жесткая централизация украинского повстанческого движения в последней войне была адекватной и оправданной реакцией на разгул атаманства и квазидемократии в освободительной борьбе украинцев в 1917-1921 гг., которые и привели к трагическому поражению Центральной Рады и УНР. Кстати, об этом пишет сам Я. Грицак (с.74, 75).

Несколько лет назад автор этих строк был свидетелем дискуссии с известным историком-коммунистом Вячеславом Солдатенко. Последний отмечал, что главной причиной поражения УНР была недемократичности ее руководства. Его оппонент возразил, что как раз, наоборот, украинцы проиграли войну за независимость в начале ХХ века через псевдодемократию, анархию и децентрализацию, которые воцарились на украинских землях.

Именно разгул атаманства и стал важной причиной поражения украинцев в борьбе за независимость 1917-1921 гг.

В то же время у наших соседей была установлена ​​жесткая централизованная власть в форме военных режимов, что дало им возможность не только отстоять независимость от имперского центра (Польша, Финляндия), но и разделить между собой парализованные анархией украинские земли (Россия, Польша).

Не случайно среди государственных вождей того времени воцарилась военная мода. Даже сугубо штатские лица (Дзержинский, Ленин, Сталин, Пилсудский) оделись в шинели и френчи и не сбрасывали их до самой смерти.

В тмеу: Гимн ненависти и мести. Почему 7 ноября — праздник врагов народа

УПА во главе с бандеровцами была военной организацией, действующей в условиях жесточайшего вооруженного конфликта, какого еще не знала мировая история. Единое жесткое руководство — основополагающий принцип организации военных структур со времен египетских фараонов до наших дней. Все попытки демократизации воинских подразделений заканчивались их крахом.

В конце концов, практика — критерий истины. А практика такова, что сверхцентрализованной, недемократичное (по Я. Грицаку) бандеровское руководство УПА сделало ее самым эффективным партизанским движением Второй мировой войны, о чем неоднократно писали ведущие зарубежные эксперты.

Без всякой помощи извне, в условиях тотальной войны УПА на протяжении 10 лет успешно воевала против трех мощных противников. Президент Франции Де Голль говорил, что будь у него такая армия как УПА, гитлеровцы не ступили бы на землю Франции.

Признает военную эффективность УПА и Ярослав Грицак, приводя высказывание английского исследователя Д. Амстронга: «УПА является важнейшим до-современным примером насильственного сопротивления против коммунистического господства».

Итак, исторический опыт однозначно свидетельствует в пользу большей эффективности в управлении военными действиями «недемократического» Провода УПА по сравнению с «демократическим» руководством вооруженных подразделений Центральной Рады или армии УНР. История свидетельствует: демократия и военная организация — вещи несовместимые.

Признавая героизм УПА в борьбе с красными оккупантами, Я. Грицак осуждает ее за террор против населения, которое «готово было к сотрудничеству с советским режимом». Конечно, насилие и террор не относятся к числу человеческих добродетелей, но была ли у УПА альтернатива в условиях тотального кровавого террора сначала со стороны фашистов, а потом красных?

Такова трагическая логика войны, которую развязала не УПА. Да и степень террора УПА относительно местного населения целенаправленно завышалась советской властью. Уместно вспомнить массовое создание подразделениями МГБ для дискредитации УПА специальных террористических групп, которые под видом бандеровцев осуществляли массовые насилия и убийства среди местных жителей.

Если бы террор населения и бандитизм УПА был таким массовым, как об этом говорили коммунисты, то поддерживало бы крестьянство Галиции бандеровцев до последних дней их героического сопротивления в 50-х гг.?

Волынская трагедии 1943 года

Главный «грех» УПА, по Ярославу Грицаку, это ее участие в польско-украинском конфликте 1943 г. на Волыни. Причем инициатором и виновником «Волынской разни» однозначно выступает украинская сторона и ее ударная сила УПА.

Якобы «катализатором был приказ руководства ОУН-б ...», который «вряд ли когда-то удастся найти», «но приказ ОУН-б о начале антипольской акции должен существовать» (!?), ведь до сих пор не найдено ни одного распоряжения Гитлера об уничтожении евреев или Сталина о голодоморе (с.82).

Странная логика. Как отсутствие приказов Гитлера или Сталина может доказать наличие приказа ОУН-б (которого, к тому же, никто не видел) о начале Волынского конфликта? С тем же успехом можно утверждать, что Волынскую резню начала польская Армия Крайова, ссылаясь на приказ ее руководства, который «вряд ли когда удастся найти», но который «должен существовать».

Не могу согласиться с безапелляционным обвинением украинцев в инспирировании Волынской резни. Не сомневаюсь, что такой опытный исследователь как Ярослав Грицак понимает, что Волынская трагедия была закономерным и неизбежным следствием длительной экспансии Польши на этнических украинских землях (а Волынь — это сердце украинских этнических территорий) еще со времен, когда прервалась династия Даниила Галицкого.

Пика своей брутальности антиукраинская политика Варшавы на Волыни достигла именно в предвоенные годы, когда польской стороной, собственно, и были заложены предпосылки волынского межнационального конфликта 1943 года.

Напомню, что после Первой мировой войны, несмотря на признание международным сообществом права наций на самоопределение, украинцы оказались единственной крупной нацией Европы, не получившей независимости.

Антанта, прежде всего Англия и Франция, согласились на передачу Восточной Галиции во временное управление Польше, на условиях предоставления им гарантий автономии края, открытие украинских школ, университета, разрешения пользоваться украинским языком в государственных учреждениях, уважения к религии, обычаев и прав украинцев и т.д.

Однако, получив украинские территории в управление, Польша забыла все свои обещания: отменила украинские кафедры в университетах, школы сделала двуязычными с доминированием польского, запретила украинский в учреждениях, уничтожила несколько сотен православных храмов.

Полонизация Галичины и Волыни приобрела особо жестокие формы. В частности, на перенаселенную двухмиллионную Волынь с целью вытеснения автохтонного украинского населения правительство Пилсудского направил 300 тыс. польских колонистов-«осадников». В условиях катастрофической нехватки земель им, за счет украинских крестьян, были предоставлены лучшие земли, крупные субсидии, ответственные административные должности.

Особенно брутально польские колонизаторы повели себя в 1930 году во время «пацификации» Волыни, которая приобрела скандальную огласку в Европе. Вооруженные польские отряды заняли около 800 украинских сел, разрушили общественные здания, многочисленные читальни «Просвиты», православные храмы, грабили имущество, забирали хлеб, проводили массовые экзекуции.

Создавались так называемые «руйнацийни группы», которые захватывали украинские села и избивали всех подряд (мужчин, женщин, детей, стариков), жгли дома, уничтожали запасы продуктов. Массовые избиения с издевательствами распространялось на все слои населения: земледельцев, священников, учителей, рабочих, адвокатов, судей, инженеров. Православных украинцев загоняли в костел, перекрещивали у католиков, а потом били.

В тему: Почему Ярузельский не стал Пиночетом, а СССР не напал на Польшу

Многие украинские активисты получили большие тюремные сроки. Был открыт даже специальный концлагерь для политзаключенных Береза ​​Картузская, в котором подавляющее большинство заключенных составляли украинцы.

Понятно, что все эти карательные акции способствовали радикализации антипольских настроений среди украинцев. Ненависть переполняла как оккупантов, так и местное население. Так великопольскими шовинистами на Волыни была заложена мина, которая взорвалась польско-украинским вооруженным конфликтом 1943 года.

Моральная оценка Волынской трагедии 1943 года вне упомянутого исторического контекста, тем более опытным историком, выглядит странно и неубедительно. Зерна, посеянные польскими шовинистами в предвоенное время на украинских землях Волыни, в результате расцвели кровавым цветом. Польская население Волыни стало жертвой и заложником захватнических имперских амбиций собственного правительства.

Поляков на украинских этнических территориях Волыни на 1943 году местное население воспринимало как враждебных колонистов, колонизаторов, оккупантов. Но если УПА воевала на своей родине против оккупантов немцев, русских, поляков, то польская АК действовала на землях украинских соседей, фактически, с целью захвата украинской Волыни.

Именно так это противостояние воспринималось украинцами во время войны. Не вижу веских оснований пересматривать эту диспозицию сторон Волынского конфликта в наше время.

Однако почему-то не слышно извинений за насильственные действия оккупантов из АК против коренных жителей Волыни. Наоборот, автохтонное население (украинцы) должны извиняться перед оккупантами — за то, что они с оружием выступили против попыток отторжения украинских земель Волыни поляками. Не кажется ли такой подход к моральной оценки действий украинской и польской сторон в вооруженном конфликте на Волыни в 1943 гду не только нелогичным, но и тенденциозным?

Цитирую: "Конечно, лондонское правительство и Армия Крайова несут свою долю вины: их неуступчивость и нежелание пересмотреть свою политику в отношении украинцев во многом сделало волынских поляков заложниками ситуации. На польской стороне лежит ответственность и за жертвы среди мирного украинского населения.

Но эту вину и ответственность нельзя ставить на одну ступень с решением политического руководства УПА. (А собственно почему? Тем более, что существование такого решения базируется на предположениях и догадках — Л.З.) ... По нормам международного права (антипольская акция украинцев Волыни) была военным преступлением«(с.83). Вот так!

Почему столетняя оккупация, военно-политическая экспансия, откровенный захват Польшей украинской Волыни, звериная предвоенная «пацификация» волынян, что переполнило чашу ненависти и в конечном итоге привело к межнациональному взрыву на Волыни, резня поляками мирного украинского населения в 1943 году «тянет» лишь на некую «долю вины» поляков, которую даже «нельзя ставить на одну ступень» с «военными преступлениями» УПА и его политического руководства?

Не понятно, почему за аналогичные преступления, повлекшие гибель мирного населения (украинского и польского) украинцы «по нормам международного права» оказались военными преступниками, а поляки — нет. Что это за международное право с двойными стандартами?

К тому же, как показано выше, первопричины и предпосылки Волынской трагедии заложила именно Польша, откровенным и грубым захватом этнических земель украинцев, которые после столетий насилий начали оружием защищаться против оккупантов. То есть с самого начала агрессором выступала польская сторона, а украинцы оборонялись от оккупантов своих этнических территорий.

Согласен, смерть мирных жителей, женщин, детей не может оправдать ни одна борьба с оккупантами. Однако гибли от поляков и украинские дети и женщины, смерти которых для автора статьи почему-то оказалось недостаточно, чтобы классифицировать действия польской стороны на оккупированных землях украинцев как военное преступление.

Почему в статье выдвигаются минимальные претензии к волынским полякам из АК и максимальные — к украинцам Волыни из УПА, действия которых автор называет «военным преступлением» и призывает извиниться перед оккупантами. Это все равно что призывать палестинцев извиниться перед Израилем за их нападения на незаконные военизированные еврейские поселения на палестинских землях.

Если бы уважаемый мной Ярослав Грицак призвал покаяться за Волынскую трагедию не только украинскую, но и польскую сторону, то хотя бы была хоть какая-то видимость справедливости. Как высказалась относительно Волынской трагедии атташе по вопросам науки и культуры посольства Польши в Киеве, профессор Ягеллонского университета Оля Гнатюк: «Мы должны понимать, что есть польская боль, но мы должны также понимать и украинскую боль».

Уже польские атташе понимают «украинскую боль», а наши историки все извиняются, что украинцы решились защищаться в своем доме от нападающих.

Однажды в командировке во Вроцлавском университете автор стал участником небольшой дискуссии относительно известного восстания гайдамаков ХVIII века — Колиивщины.

Один из польских профессоров намекнул, что украинцам следует извиниться за гибель поляков в Умани. В ответ я спросил: «Сэр, а что поляки делали в Умани? Поверьте, если бы украинцы пошли с оружием под Варшаву и там погибли, никому бы и в голову не пришла мысль требовать от поляков прощения за гибель оккупантов на их земле».

Разговор подобного содержания я имел и с русским, ветераном Второй мировой войны, который ненавидел бандеровцев. «Стою я, простой тверской учитель, с трехлинейкой под Львовом, а он в меня стреляет!». Спрашиваю: «А что простой учитель из Твери делал под Львовом с трехлинейкой? Если бы я, простой киевский учитель пошел бы под Тверь с ружьем, и в меня бы там стреляли, то, наверное, правильно делали. Ибо нечего ходить к соседям с трехлинейкой».

Ветеран возмутился и заявил, что он «освобождал Украину от фашистской нечисти». «И за это, — говорю, — мы вас искренне благодарим. Но „освободители“ — это тот, кто „освободил“ и пошел домой, а тот, кто остался как обладатель освобожденных земель — уже не „освободитель“, а новый оккупант».

Надеюсь, понятно, что имеется в виду. Каждый народ имеет священное право защищать свои земли, родину от колонизаторов и оккупантов, в том числе и с оружием в руках. И если оккупант погибает на чужих землях при попытке их захватить, то извиняться перед ним не принято.

Поляков никто не обвиняет в том, что они стреляли в немцев во время Варшавского восстания или уничтожали немецкие поселения на польских землях. Россияне имели право стрелять в немцев под Смоленском, потому что немцы пришли туда для захвата российских территорий.

Но каждый должен быть готовым к тому, что перейдя границу с оружием на земли соседей, мы трансформируемся в оккупантов, борьба с которыми является законным правом оккупированных.

Так почему в праве защищать свою родину отказывают украинцам, да еще и их «культовые историки»? Почему украинцы, в отличие от других народов, должны извиняться перед колонизаторами и оккупантами за то, что пробуют защитить свою землю и свой народ? Извиняться за борьбу с польскими колонизаторами в Умани 1768 года, на Волыни в 1943 году, с российским НКВД-МГБ на Галичине. В чем причина этого двойного стандарта в отношении украинцев, который иногда признает даже наша интеллектуальная элита, в частности — ведущие историки?

Ответ обнаружился на одном из блогов сайта известной провокационной выставки «Волынская резня», организованной врагами УПА и украинофобами всех мастей в Киеве в апреле 2010 года.

Цитирую: «С нашего „травоядного народа“ (терминология современных российских фашистов, по сути верная!) народы-волки делают урода, чудовище. А почему они могут это делать? Да именно потому, что мы травоядные. И пока такими будем, волки будут нас поедать — неизбежны следующие расстрелы, высылки, голодоморы.

Поэтому на вопрос отчаяния „неужели, чтобы выжить, нам надо стать волком?“, упоминается народная мудрость: с волками — по волчьи. Украинцы — это не нация и не народ, а навоз для удобрения великопольского и великорусского шовинизма. Такова ситуация сегодня. Но так не должно быть завтра». Лучше не скажешь.

Именно поэтому мы постоянно извиняемся за сопротивление польским оккупантам на Волыни и перед российскими «освободителями» з НКВД-МГБ, которые в 33-м году сознательно выморили голодом Восточную Украину, а в послевоенные годы залили кровью Галичину. Однако они и не думают извиняться за миллионы замученных украинских мужчин, женщин, детей в их же доме. И вообще не признают устроенного ими голода. Ибо волки перед травоядными не извиняются.

В тему: Голодомор на Украине: что боится признать руководство России

«А братія мовчить собі витріщивши очі. Може так і треба?». Так и надо, потому что не успели нас побить, как бежим извиняться за то, что сопротивлялись, когда нас били в нашей же доме. Ибо мы травоядные хохлы, бессловесное тягло в окровавленных имперских телегах соседей — русских, поляков. Так было, так есть, но так не должно быть.

Антиеврейские акции

После разбора «грехов» УПА перед поляками в упомянутой подборке Ярослава Грицака помещена статья об участии украинских в антиеврейских акциях фашистов. «Украинцы несут бремя греха... антисемитизма» и «как национальное сообщество... отвечают за антиеврейские акции» (с. 96, 99).

Согласен, что Украинское государство несет моральную ответственность за преступников-полицейских, которые были вынуждены либо согласились добровольно на участие в карательных акциях, в частности, в фашистском Холокосте еврейского народа. Хотя они и не были ее гражданами, так как Украинского государства не существовало.

Но признавая еврейскую боль, мы вправе ожидать от еврейского народа взаимности — признание украинской боли. Государство Израиль также должно взять на себя моральную ответственность за участие евреев в украинском Холокосте — Голодомор 1933 года. Имеется в виду непосредственный организатор голодомора Лазарь Каганович, на совести которого миллионы замученных голодом украинцев.

В тему: Голодомор: как убивали украинцев

А рожденный на Херсонщине Лев Троцкий (Лейба Бронштейн) во главе большевистских войск уничтожил украинскую надежду на независимость в начале ХХ века, залил Украину кровью и вернул ее в лоно большевистской России. Вот как он писал о том времени: «Коммуну, чрезвычайку, продовольственные отряды, комиссаров-евреев возненавидел украинский крестьянин до глубины души. В нем проснулся спавший сотни лет вольный дух Запорожского казачества и гайдамаков ...». (Авторство этого текста Троцкого не доказано — ИП).

Украина не раз извинилась за массовые расстрелы фашистами евреев в Бабьем Яру, что делалось не украинцами, которые в то время вообще не контролировали свою страну, а специальными немецкими зондеркомандами по прямому приказу из Берлина.

Почему Украина признает моральную ответственность даже за рядовых полицейских, которые, выполняя преступные приказы фашистов, участвовали в антиеврейских акциях, а государство Израиль не собирается хотя бы морально осудить непосредственных организаторов уничтожения миллионов украинцев?

Украина давно признала Холокост еврейского народа, одно отрицание которого считается тяжким преступлением против человечества. Почему же еврейское государство отрицает факт Голодомора и не считает его этноцидом? Неужели украинцы и евреи, как говорят в Одессе, «это две большие разницы»? И долго ли еще украинцам ждать взаимности? Или, как говорят в той же Одессе: «Не дождетесь!»?

Удивляют даже не двойные стандарты моральной оценки действий украинцев, по сравнению с аналогичными действиями их соседей, а признание и поддержка этой двойной морали частью современной украинской элиты, включая и некоторых наших ведущих историков.

Покаяние за грехи земляков перед соседями продуктивно, лишь когда оно искренне и взаимно: польско-украинское, еврейско-украинское, российско-украинское и так далее. Перед кем мы еще провинились за то, что живем на белом свете? Перед Менгли-Гераем, Батыем, половцами, печенегами, которые жгли княжеский Киев?

Или перед летописным обрами, что запрягали славянских женщин в телеги? Пусть нам наши «культовые» историки подскажут — мы извинимся!

(Продолжение следует)

Опубликовано в издании «Історична правда»

Перевод: «Аргумент»