"Так, как сейчас – нет смысла". Выводы о войне молодого взводного из морской пехоты

Версия для печати

Коогда Россия вторглась в Украину, Сергею*** было 16. Он окончил коледж, получил квалификацию токаря и поступил в Академию сухопутных войск во Львове. Окончил ее в прошлом году и приехал командовать взводом в 503-м отдельном батальоне морской пехоты. Подразделение и дальше держит оборону на Ясиноватском направлении.

Для 24-летнего офицера это уже вторая ротация на передовой. Побратимы называют Сергея мотивированным и способным. О выборе профессии военного во время войны, впечатлениях от первых ротаций и "неактивном" враге офицер рассказал в интервью виданню “Новинарня”.

(Впервые такое интервью в “Новинарне” выходит без фамилии собеседника – хотя и с его фотографиями и номером подразделения. Называть фамилию Сергея запретил пресс-офицер 503 обмп Алексей Годзенко. По его словам, иначе Сергей станет "медиаперсоной" и как командир подразделения будет "одной из первоочередных целей противника".)

На эту тему: Комбриг морпехов Дмитрий Делятицкий про Крым: «Пусть ждут, мы скоро вернемся. Нам есть что возвращать»

Старая и новая наука и оружие

– С шестнадцати лет не брали в армию, с семнадцати – тоже. Поэтому я окончил техникум и пошел в академию, – рассказывает Сергей.

Сначала он думал подписать контракт с вооруженными силами и стать солдатом. Но родители посоветовали попытаться вступить в "сухопутку". Хотя откровенно переживали за единственного сына и не хотели бы, чтобы тот стал военным.

– В стране война, нужно ее защищать, – объясняет свой выбор юноша.

Сергей во время учебы в академии

Сергей учился в "сухопутке", когда изменения в армии затронули и изменения в военном образовании.

– Сначала мы рассматривали советские метки на картах, потом – натовские, а потом уже наши. Пока учились, очень многое менялось: от обеспечения до учений и штабной работы. У нас было много преподавателей – участников российско-украинской войны с реальным опытом, разведчиков, специалистов по огневой подготовке. Они уже не рассказывали о какой-то непонятной советской тактике, когда противника забрасывают гранатами с 25 метров с криками "ура", после чего идет штыковая атака. Такого почти не было. Мы говорили об операциях этой войны.

Преподаватели, особенно молодые, были строги.

На первом курсе обязательно стрельба в каске и бронежилете – они у нас еще старые, советские. Кто хотел, одевал еще и противогаз. Ты ложишься, бронежилет падает на каску, ты ничего не видишь, но как-то попадаешь. Если ты так научился стрелять, то в нормальном снаряжении, подогнанном под тебя, стреляешь уже на "отлично".

Мы сначала не понимали, почему нас так "затягивали". Но когда сами стали офицерами – сразу поняли, – улыбается лейтенант.

– Мне в 2016-м выдали штаны, которые протерлись за полгода. Сейчас такого нет. Теперь даже горку выдают. Это сильно.

Помню, как мы в 16-м году ходили, как "союз нерушимый" - плащ-палатка, стальная каска. Идем в три колонны, а там сидел американец – военный инструктор, он, должно быть, подумал, что Вторая мировая еще не закончилась, – смеется морпех.

Правда, заключает Сергей, если форма и вещное обеспечение очень изменились, то вооружение – глобально нет. И хотя кое-что новое издают, до сих пор "золотым стандартом" украинского войска, например, является крупнокалиберный пулемет.

– У меня на позиции стоит ДШК 1952 года, – признает комвзвод.

Возвращаемся к академии. По словам Сергея, учиться было непросто – ранний подъем, муштра… Впрочем, ее морхпех считает единственным плюсом советского наследия. Ведь жесткая подготовка приучает к дисциплине, заставляет уживаться вместе курсантов со всей страны.

Хотя некоторые контрактники сказали, что это совок, и ушли еще с первого курса.

– Такое отсеивание произошло и после третьего курса, когда люди поняли: здесь нужно не просто служить – на тебе лежит еще и ответственность. На тебе люди, деньги, оружие, техника, участок фронта… И тебе придется отвечать за каждое свое решение.

Если рядовой отвечает за себя, свою "броню" и автомат, то офицер отвечает за всех рядовых, сколько их в подразделении есть.

На протяжении обучения отсеялась почти четверть курса. Однако Сергей понял: служить, овладевать военной наукой ему нравится.

– Можно ли после окончания учебы в военном вузе отказаться уходить в боевое подразделение? Можно. Тебе в таком случае выдают справку, что ты прослушал курс, и ты выплачиваешь армии компенсацию за обучение, форму, еду – что-то около 400 тысяч гривен. Но у нас никто не отказался. Выбираешь подразделение – и вперед.

Сергей – выпускник львовской академии

Сергей окончишь академию с красным дипломом, поэтому имел приоритетную возможность выбора подразделение. Выбрал 503-й батальон, стал здесь командиром взвода.

– Морская пехота более престижна, чем обычная, – объясняет Сергей. – Ну и мы шутим, что после пехоты морская пехота еще докапывает.

– Может, пытаетесь до моря докопаться? Вырыли же Черное.

– Может, и до моря. А может, до Донецка, – улыбается комвзвода.

Сергей среди побратимов во время прохождения полосы препятствий для получения берета морской пехоти, лето 2020 года

Первая ротация: угрозы Пушилина и вражеская артилерия

После выпуска из академии Сергей отгулял месяц отпуска и приехал сначала в Мариуполь, отбыл две недели изоляции, заполнил необходимые документы, а потом – в батальон, державший оборону под Горловкой.

– Приехал, а ребята жарят шашлыки, потому что у кого-то день рождения. Думаю, не все так и плохо, – смеется офицер. – Первая ночь была тревожной, а потом уже нормально.

На эту тему: День и ночь на позициях морпехов между Донецком и Горловкой: в ожидании большой войны

В первый же месяц Сергея на службе их пообещал уничтожить главарь террористической ДНР Пушилин.

Сергей во время первой ротации в Донецкой области, 2020 год

– Мы все сидели и ждали. Но когда и в третий раз они пообещали, а ничего не случилось, мы посмеялись и пошли спать. Разочаровал он нас. Козел. Нельзя так обманывать людей. Мы здесь вообще готовимся, нарыли траншей, сидим и ждем, когда нас начнут уничтожать, а они нас не уничтожают, - вспоминает лейтенант.

Однако впоследствии российские кафиры стали все активнее нарушать "всеобъемлющее" перемирие. Особенно перед окончанием ротации морпехов.

– Меня разбудили, доложили, что нас обстреливают. Думаю, почему я этого не слышу? А потом что-то грохнуло. Это были минометы калибра 82 мм.

Они (боевики) сначала не могли нас найти, потому что у нас все средства были замаскированы, – рассказывает Сергей о своем первом обстреле. – Они начали кидать по своим, потому что подумали, что мы наступаем, а уже потом за нами. Через нас летят мины, я надеваю бронежилет, шлем, выхожу, захожу в комнату дежурного, говорю: "Утро начинается не с кофе". И нас около четырех часов обстреливали.

Выхожу [по связи] на командира позиции, по которой больше прилетает, и думаю: "Хана ЗИЛу, который там стоит..." Спрашиваю, что там машина? Командир: "По ходу, ему труба". И у меня перед глазами – кипы бумаг, которые нужно будет оформить.

Но с грузовиком все было хорошо.

Сергей во время первой ротации в Донецкой области, 2020 год

Затем нас обстреляли из артиллерии калибра 122 мм. Ну, часок пориседали, – улыбается Сергей. – Оккупанты целили по технике. Выпустили три десятка снарядов. Били кучно, но неприцельно. Нас только взбодрили, но, к счастью, никого не ранили, и ущерба не нанесли.

Чаще во время этой ротации кремлевские наемники открывали огонь из стрелкового оружия и автоматических станковых гранатометов. Прилетали "перекруты" - мины калибра 82 мм, накрученные на выстрел из РПГ.

К зиме враг активизировался больше. 13 декабря к позициям морпехов подползла ДРГ, получила на орехи и отползла, кто остался, – вспоминает лейтенант.

– Сильный обстрел был перед нашим выходом, когда они думали, что мы к ним лезем, и начали стрелять из минометов и ствольной артиллерии, – рассказывает Сергей.

Но и тогда российские кафиры тоже не имели успеха.

Вторая ротация: неактивные кафиры и выводы о войне

– Враг какой-то неактивный пошел, – говорит комвзводу об этой ротации (интервью происходило летом 2021-го). – Они делают инженерное оборудование позиций и стараются к нам не рыпаться, потому что знают, что получат.

Украинские воины наблюдают за оккупантами и фиксируют частые пролеты беспилотников над своими позициями. Коптеры опасны тем, что с них запросто можно сбросить ВОГ-17.

Сергей во время второй ротации в Донецкой области, лето 2021 года

Эта ротация легче для Сергея: молодой офицер уже знает, что его здесь ждет, и не чувствует особой тревоги. Кроме того, комвзвод уже в курсе, как лучше проложить электричество, где поставить стиральную машинку, сколько рубить дров, как подвозить продукты.

– Быт – это 80% работы на передовой, – говорит лейтенант.

Сергей шутит: когда в академии жаловался на расписание дня, то не учитывал, что на службе он может быть еще труднее.

– В три утра я встаю, заступаю на пост дежурным, потом на пару часов прилег, и начинается рабочий день: нарезание заданий, сам копаю, когда не хватает людей. Ложиться пытаюсь в десять.

– КОПАТЬ ДЛЯ ОФИЦЕРА НОРМАЛЬНО? НОРМАЛЬНО. ЕСЛИ НЕ ХВАТАЕТ ЛЮДЕЙ ИЛИ НУЖНО ПОКАЗАТЬ СВОИМ ПРИМЕРОМ ВАЖНОСТЬ УКРЕПЛЕНИЯ.

Сергей не разочаровался в своем решении пойти в армию. Ведь сейчас именно армия борется за нашу Независимость, убежден он.

– Независимость – это возможность самому выбирать свой путь, а не зависеть от какой-то страны, когда к тебе домой пришел какой-то дядя и говорит: "Делай это и не делай это". Ты сам можешь выбирать: поехать в Польшу на заработки, воевать, стать айтишником… Ты уже не привязан к селу, как при советской власти. Независимость – это право самоопределения и решать, что делать со своей жизнью, – говорит очень правильные вещи молодой офицер.

Родителям Сергея пришлось смириться, что сын – военный. Хотя, бывает, мама звонит по телефону и говорит: "А если тебя там убьют?" – Спасибо, подняли настроение, – смеется морпех.

Тем, кто мечтает о скором прекращении войны, Сергей напоминает:

– Войны не прекращаются. Они либо выигрываются, либо проигрываются. Третьего не дано. Нам нужно выигрывать. Как бы это ни звучало, вести пропагандистскую работу: показать, что в Украине лучше, чем там.

Ну, как военный, я готов к любым действиям: наступать, забирать свое. Отдать просто так эти территории нельзя. Что тогда скажем родителям погибших бойцов? Что их дети погибли напрасно?

Мы ведь не зря здесь стоим, окапываемся. Но и они окапываются и не готовы так просто отдать. Если бы они хотели сдаться, уже, думаю, не копались бы, а сдались.

Воевать так, как сейчас, нет смысла.

Мы сидим в траншеях, они сидят в траншеях, и играем: кто кого обманет, кто кого скорее поразит.

Нужно иметь смелость, чтобы решить закончить эту войну победой.

Сергей во время второй ротации в Донецкой области, лето 2021 года

—

Анастасия Федченко; фото автора, Виктора Залевского и из архива героя;  опубліковано у виданні  Новинарня

На эту тему:

• Гонка вооружений. Россия существенно усилила армию, Украина наращивает мощь, но медленно
• Рада ухвалила закон про військових капеланів
• Бой за Желобок: как это было. Как 93-я ОМБр воевала на Луганском направлении
• «На нулях» у Водяному: бої, руїни, снайпери
• История борьбы за жизнь бойца Валерия Сергиенко
• Битва за Саур-Могилу