Сокровища райкомовских архивов: коммунисты за линией фронта

Версия для печати

Партийный билет с лотерейным, кажется, еще не сравнивал никто. Хотя аналогия лежит на поверхности. В зависимости от обстоятельств, заветная красная книжечка могла стать как площадкой для стремительной карьеры, так и путевкой в ад. В старых советских фильмах пламенные большевики сохраняли партийный билет у сердца. Но архивные документы подсказывают, что могли быть и другие варианты.

В «бурные годы» билеты теряли и жгли, рвали в клочья и закапывали в землю.

А позже, когда возвращалась Советская власть, их владельцы прилагали неимоверные усилия, чтобы получить новое свидетельство о своей принадлежности к коммунистической партии. Тут и начиналось самое интересное ...

Каких только историй не наслушались райкомовские комиссии в середине сороковых годов! Тщательно записанние и бережно сохраненние, они представляют собой настоящую летопись жизни Харькова и харьковчан во время Второй мировой войны.

Документы Дзержинского райкома КП(б)У (секретарь - товарищ Каверин В.М.) свидетельствуют, что существовал определенный шаблон для опроса. Прежде всего интересовались, при каких обстоятельствах кандидат на получение нового билета потерял предыдущий, и почему остался на оккупированной территории.

Секретарь Дзержинского райкома Владимир Никитич Каверин

Во-вторых, партиец должен бил подробно рассказать о своей жизни под паучьей свастикой и становился лі на учет в оккупационных органах власти, какую политическую работу проводил среди населения. Иногда спрашивали и о «подрывной работе против немцев».

Из двадцати претендентов на подтверждение партийности, чьи дела повезло посмотреть, только двое не уничтожили свои билеты самостоятельно.

В тему: Партизаны Второй мировой и "Подпольный обкомы"

Сотрудницы исторического архива Натальи Пановой «помогли» харьковские воришки. При активном содействии ... немецкой бомбардировочной авиации. В октябре 1941 года она уже садилась в эшелон, когда начался воздушный налет. Среди взрывов, крови и общей паники кто-то утащил у гражданки сумочку со всеми документами. Вот Панова и осталась в Харькове. Всю оккупацию подрабатывала шитьем, перебиваясь с хлеба на воду.

Бюро райкома решило, что находиться в партии Панова не достойна, поскольку она не приняла более решительные меры для эвакуации. А при немцах «никакой политической работы среди населения не проводила и не пыталась этого делать».

Настоящий приключенческий роман выложил на бюро бывший директор гастронома № 3 Александр Кулик. Он точно знал, где дел свой билет - сдал, как и полагалось, парторгу 1-го Харьковского партизанского отряда, к которому был мобилизован 25 июля 1941 года. А вот куда делся парторг, знал разве что Господь Бог.

Вот под такими обложками с соответствующим грифом и хранится «суровая правда истории»

Но так как коммунисты в него не верили, Кулику пришлось самому подробно рассказывать об отряде, разгромленном наголову под Киевом, и о своих дальнейших блужданиях по вражеским тылам. Вышел он в Харьков к 20 ноября, почти через месяц после захвата города немцами. Затем пробрался в родную Андреевку Балаклейского района.

Свидетелей своего пребывания в окружении Кулик найти не смог. Зато с «малой Родины» предоставил кучу справок о том, что «пытался проводить и проводил некоторую работу против немецких войск». А именно: «при приближении к с. Андреевка разведки Красной Армии имел связь с разведкой».

Когда же армия покатилась дальше на восток, Кулик отправился за ней. Линию фронта пересек в декабре 1942 года на Кавказе. После чего в течение месяца проходил проверку в «соответствующих органах». Очевидно, ее итоги оказались отличными, так как зачислили бывшего директора гастронома в «Особый дивизион войск специальной службы НКВД».

Положительные характеристики, предоставленные из такой серьезной конторы, бюро райкома не рискнули опровергать: «в рядах ВКП(б) оставить». Тем более, что вчерашний энкаведист стал начальником Харчоторга Сталинского района г. Харьков. Завоевал себе «светлое будущее»!

У инспектора пожарной охраны Василия Балабанова с будущим не сложилось. Хотя он тоже предоставил справки от соседей, вел среди них агитационную работу. Но его соседи оказались «неправильными»: во время оккупации служили в бургомистрате.

Из-за Донца газета призвала харьковчан подниматься на борьбу. И в декабре 1941 года даже коммунисты слабо слышали

Не в пользу Балабанова сыграло и то, что свое пребывание на оккупированной территории он оправдывал болезнью. Это было самое популярное объяснение и проверяли его особенно тщательно.

Перед войной, в феврале-апреле 1941 года, Балабанов лежал в больнице: делали сложную операцию на ногах. После нее он едва передвигался, из-за чего получил справку о непригодности к физической работе. Зимой с 1942-го на 1943-й год, уже под немцами, у бедного инспектора снова отказали конечности. И бумажкой, удостоверяющем это горе, он тоже предусмотрительно обзавелся.

Но бюро райкома проявило супер-принципиальность: эвакуация Харькова проходила в сентябре-октябре 1941-го. Пусть чуть-чуть, но в это время вы передвигались без посторонней помощи. Почему даже не пытались сесть в эшелон? Вердикт: «Из рядов ВКП(б) исключить»!

Тридцатилетняя коммунистка Настя  Соловьева,наоборот, в эшелон садилась. И дату помнила четко: 22 сентября 1941 года. Но ее сняли с вагона. Из-за очень уважительной причине: начались схватки. На следующий день она родила дочь.

На момент рассмотрения дела - март 1945 года, главная ее «справка» уже ходила и говорила. И предусмотрительная Настя дала еще одну - из колхоза имени Карла Маркса Воронежской области, своей «малой Родины». Ведь именно туда, к родителям, она подалась весной 1942-го, чудом пережив первую оккупационную зиму в Харькове.

«Скоро» в декабре 1941 - одно из невыполненных обещаний Советской власти

Справка гласила, что товарищ Соловьева «проводила возможную агитационно-политическую работу в колхозе против немецких захватчиков». Как она агитировала, имея на руках младенца, бюро райкома выяснять ни стало: «оставить в рядах ВКП(б)».

Коммунист Николай Морозов, бывший начальник газетного цеха 2-й полиграфической фабрики, а после войны - рабочий на лесопилке, мог бы предоставить и не одну справку о своей работе во время оккупации. Но за него это сделали «соответствующие органы». Ведь работал не на тех.

В тему: Советские партизаны: мифы и реальность

В первые дни оккупации печатник Морозов «участвовал в работе фабрики по выпуску немецкой газеты «Нова Україна». Той самой фабрики, которую он должен был героически подорвать по указанию обкома КП(б)У.

Свое партийное поручение большевик Николай не выполнил из-за болезни, которая свалила его в аккурат перед отступлением Красной армии из Харькова. А потом, при немцах, благоприятной возможности для такой акции уже не случилось.

Зато была возможность выполнить еще одно задание - раздать подчиненным 25 000 рублей зарплаты, которые он получил на прощание от директора фабрики. Но Морозов не сделал и этого: отдал деньги новому руководителю, назначенному немцами. Но не все: 5000 скромно оставил себе.

Даже к этому изданию харьковские коммунисты тоже имели некоторое отношение

В апреле 1942-го бывший начальник цеха добровольно отправился на заработки в Германию. Там он почти три года изготовлял для вермахта артиллерийские снаряды.

На фоне этих деяний уничтожение собственного партбилета выглядело детской шалостью. И все же Морозов решился обратиться в райком за новым. Ведь было что положить и на противоположную чашу весов.

После захвата Красной Армией города, где он работал, экс-большевика мобилизовали в ряды «несокрушимой и легендарной». И он успел еще около года послужить и Советской власти. И бюро райкома решило, что доверить такому автомат - это одно, а вот партийный билет - совсем другое.

Не столь интересным, зато весьма оригинальным оказалась дело коммуниста Константина Липчанского, простого рабочего. Его рассматривали при отсутствии главного фигуранта, который в течение двух лет после возвращения в Харьков советской власти не делал никаких попыток восстановиться в партии.

В райком Липчанский прибыл только по вызову 8 сентября 1945 года. Кратко рассказал, что остался в оккупации из-за болезни и недостатка средств. И «никакой политической работы среди населения и подрывной против немецких оккупантов не вел и не пытался».

После чего открытым текстом попросил, чтобы его считали «выбывшим из партии механически». Потому что когда тебе стукнуло шестьдесят, и не видно даже призрачных шансов на карьерный рост, «красная книжечка» - только лишняя морока.

К счастью, прошли те времена, когда над нею тряслись ...

—

Эдуард Зуб, историк; опубликовано в издании  Медиапорт

В тему:

• «Сжигать дотла все населеные пункты». Как в 1941 году выполнЯлсЯ приказ Сталина
• УПА была более «рабоче-крестьянской», чем советские партизаны
• Партизанщина без прикрас: «Все история партизанского движения СССР - это один большой миф»
• Партизанская сволочь. Как комбриг Иванов и командир отряда Лапидус уничтожили деревню
• Жизнь и смерть Семена Руднева. Убийство комиссара Ковпака НКВД - выдумка 1990-х. Часть 2