Россия - это ложь

Версия для печати

Путинская Россия — это ложь. Его подданные не верят ни в Бога, ни в кровь, ни в почву. Единственное, что их волнует, это две буквы — PR, public relations. Эта вера утверждает, что все люди продаются, от журналистов до политиков, от россиян к американцам.

Если жертва не способна защитить себя от лжи, следовательно, она не в состоянии защититьcя от насилия. Кремль втягивает мир в игру, построенную по правилам политического постмодернизма. Каждый игрок имеет свою правду или даже несколько. Важно лишь, кто силен, чтобы навязать свою правду.

Постомдерная концепция множественности истины сейчас изрешечена пулями в Украине. Путин возвращает к реальности. Realpolitik заменяется старомодным, но настоящим называнием вещей своими именами. Называть войну войной, а ложь — ложью. Единственное, что волнует подданных Путина, это две буквы — PR, public relations.

***

Основная проблема в отношениях с Россией в том, что она врет. Это комплексное утверждение звучит как слоган времен Холодной войны, но на самом деле оно полностью реалистично. После распада Советского Союза, когда я писал свои первые газетные статьи, всегда старался избегать журналистских штампов, вроде «Москва хочет» или «Кремль требует».

Читая в те дни о том, как «русские вторглись в Чечню», я вспоминал своих московских друзей и сравнивал эти формулировки с известным рейгановским высказыванием об «Империи Зла». Сейчас же я не просто пишу, что страна, в которой я родился, стала империей лжи, я утверждаю, что Россия сама по себе является ложью.

В тему: Советско-российское религиозное мифотворчество

Развенчание обмана начинается с простых фактов. Сначала было заявлено, что российские войска отсутствуют в Крыму, а затем их присутствие было подтверждено российскими властными структурами. Присутствие российских солдат в Восточной Украине так же отвергали, но потом признали, однако утверждая, что они пересекли границу «случайно» — нет, не так — они были в «отпуске» и вообще хотели мира. Это звучит как абсурд, но на самом деле — это стратегия.

Ложь становится особенно эффективным политическим инструментом тогда, когда она не сочетается с самообманом. Политическая ложь является ложью тогда, когда сам лжец в нее не верит. Единственные люди, которые верят в путинские небылицы — это его домашние или зарубежные сторонники и апологеты.

В тему: Госдеп США: массированная российская пропаганда — вопиющая ложь, искажение реальности

Если вы попытаетесь найти хоть зерно правды в кремлевской паутине обмана, то сразу же превратитесь во вкрадчивого идиота — так, как это произошло с широко известной «эксперткой» по российским вопросам на немецком телевидении.

Сначала она ретранслировала ложь Путина о том, что он не посылал никаких солдат в украинский Крым. Впоследствии она придерживалась той же линии — даже после того, как Путин признал, что «зеленые человечки», конечно же, не могли быть никем другим, кроме как солдатами российской армии.

Москва радостно опровергает свою собственную ложь сразу же, когда она становится ненужной. Кремль не волнует, как это отразится на его приспешниках — ведь они все равно будут пытаться придумать хоть какое-то объяснение.

Обычно режим тиражирует штампы, засевшие в темных закоулках сознания российского общества. Старая, проверенная временем ложь преимущественно срабатывает лучше. Например, миф об «агрессивном блоке НАТО», который все теснее и теснее сжимает свои тиски вокруг Родины.

Но изобретаются и новые средства обмана, распространяемые друзьями Путина как на Востоке, так и на Западе: это, в частности, миф об украинцах-фашистах, и о том, что россияне вынуждены защищать свои дома, как во времена Второй Мировой войны.

Но друзья российской автократии неправильно понимают эту лживую политику. Ведь Кремль не очень-то и хочет, чтобы люди действительно поверили в его небылицы. Путин торжествует лишь тогда, когда другие мировые лидеры позволяют этой лжи остаться безнаказанной.

В тему: Они погибли за путинскую ложь

Конечно, он понимает, что хотя бы для некоторых политиков его усилия шиты белыми нитками, но ключевым моментом для него является другое: они не называют мошенничество — мошенничеством, инвазию — инвазией, а гибридную войну — войной. Мотивы оппонентов для Кремля имеют второстепенное значение. Будь то страх перед российскими ядерными ракетами, или пацифизм избирателей, потому что когда правда отсутствует, то ложь торжествует.

«Жить по правде» — вот чего требовали борцы с Истинным Социализмом: Александр Солженицын в 1974 году и Вацлав Гавел четырьмя годами спустя. Эти требования правды не нашли приверженности среди младшего поколения, к которому принадлежу и я.

Мы сформировались под значительным влиянием постмодернизма. Что нового могли сказать нам такие люди как Солженицын со своими национал-шовинистическими представлениями о русскости, или Валенса со своим католицизмом? Эта мудрость предков даже не нуждалась ни в каких усилиях по деконструировании. Это был конец истории, и волна постмодернизма радостно несла нас к вечному миру.

Это был прекрасный новый мир — полный многообразия и различий, лишен ценностей, ограничивающие свободу мысли, и освобожден от диктата универсальных прав человека.

Мы не прислушались Юргена Хабермаса, когда он указал на то, что постмодернистская критика разума является новой волной контр-Просвещения.

Однако это продолжалось лишь до тех пор, пока наш освободительный постмодернизм не столкнулся со своей политической карикатурой в виде медиа-популизма Сильвио Берлускони — как написал в своем «Манифесте Нового Реализма» философ Маурицио Феррарис -, а затем и с пропагандистским государством Путина.

Владимир Путин показал себя даже лучшим постмодернистом, чем его итальянский приятель. Его Россия лжет, потому что она искренне убеждена в том, что такой вещи, как правда, просто не существует. В годы упадка Советского Союза никто, даже такие люди как Путин, не верил коммунистическим лозунгам.

Однако, когда советская идеология одновременно исчезла, сразу же начались поиски новой «национальной идеи», которая была бы пригодна для потребления широкими массами.

Последняя разработка — это так называемый «русский мир». Химера российской исключительности выросла из более чем пятидесятилетних остатков идеологий «крови и почвы», ну и, конечно же, как кто-то сказал — она является тщательно продуманным конструктом.

В тему: Про Гейропу и Великий Духовный Нанотехнологичный Русский Мир

Сегодня я скажу просто — это ложь. Путинская Россия — это ложь. Его подданные не верят ни в Бога, ни в кровь, ни в почву. Единственное, что их волнует, это две буквы — PR, public relations. Эта вера утверждает, что все люди продаются, от журналистов до политиков, от россиян до американцев. Никто не говорит правды, чего-то стоит один лишь «пиар» — английское в современном российской «новоязе». Вот какая настоящая правда о России, и эта правда о ее лжи.

Кремль втягивает весь мир в свою геополитическую игру, построенную по правилам политического постмодернизма. Каждый игрок имеет свою правду или даже несколько, он может свободно менять их в зависимости от потребности. А все потому, что важна только одна вещь: кто достаточно силен для того, чтобы навязать свою правду оппоненту.

На самом деле, Путин не имеет ничего против НАТО, ведь сначала он сам хотел к нему присоединиться. Сейчас он требует лишь права на то , чем, по его мнению, занимаются все крупные геополитические игроки — права на измену и убийства. Владимир Путин и его последователи почерпнули эти правила не из философских текстов. Они изучили их на улице.

«Лживость, которую проповедуют бандиты», — вот как однажды Эрнест Хемингуэй назвал фашизм. Очевидной разницей между путинизмом и нацизмом является то, что фашисты и национал-социалисты в известной степени верили больше в собственную ложь. Путинисты верят только в одно: обман — это способ существования.

Любой, кто рос в большом советском городе, безразлично — был ли это Владимир Путин или я, изучил этот принцип еще в начальной школе. Представьте, что вас окружила группа хулиганов. Один из них говорит: «ты заложил меня перед учителем», но это первый раз, когда вы его видите. Если вы скажете, что это неправда, вас тут же побьют. Если вы извинитесь — с вас посмеются. Но потом побьют.

Поза жертвы со сжатыми за спиной кулаками не является чем-то неизвестным. Путинская Россия, выходящая на ринг в качестве мировой державы, продолжает жаловаться на интриги Запада.

В тему: Путин отбрасывает Россию в лихие девяностые, которые еще принято называть проклятыми

Кремль хорошо знаком со слабостью российского государства, реальным положением дел в экономике и военном секторе. Но в уличной драке принято скрывать свою слабость.

Ваш оппонент должен думать, что вы сильные. Он даже должен обмочить свои штанишки от страха. Он должен верить в то, что если усомнится в вашей лжи, то вы сразу же выбьете ему все зубы. Он может пробовать снять напряжение, так как политики всего мира пытаются поступать с Путиным. Он может кричать: «Мир!» — вы же тоже кричите «Мир» — а потом наносите удар.

Если жертва не способна защитить себя от лжи, значит, она также не в состоянии защитить себя от насилия. Ее побьют, а нападающий будет чувствовать себя победителем уже с того момента, когда жертва не назвала его лжецом.

Очевидно, что русские не являются нацией преступников, которые безжалостно сбивают пассажирские самолеты. Также очевидно и то, что существует и другая Россия — по факту даже не одна. Но разнообразие России пытаются как выдавить за пределы страны, так и загнать во внутреннюю эмиграцию.

До тех пор, пока это будет продолжаться, миллионы крестьян, учителей математиков, кассиров в банках или редакторов издательств будут оставаться такими же политически бесправными, как и те, кто покинули страну, например — я. Только один голос слышен в сегодняшней России. Это голос коллективного Путина, который заставляет вас замолчать.

Современная политическая речь уже не в состоянии адекватно описать распад нормативной системы в Европе и мире. Старые лозунги об агрессии американского империализма не проливают ни капли света на обстоятельства войны за «русский мир».

Инструменты постколониализма также не дают объяснений всем убийствам во славу «исламского государства». Следует признать, что сегодня не существует никаких подходящих концепций для понимания этих вещей. Однако, мы можем начать с того, что отбросим все постмодернистские сомнения в сторону и снова начнем называть войну — войной, а ложь — ложью.

Лживость России очень похожа на ситуацию, в которую я попал со своими соседями в Берлине. Я жил в здании, которое обогревалось угольным котлом. Некоторые жильцы за свой ​​счет постепенно начали замену угольного отопления на газовое, однако один сосед начал видеть в этом «угрозу для своего существования».

В еще не реконструированном районе Кройцберг это было распространенным способом обсуждения поднятия арендной платы. Итак, этот сосед каждый день продолжал носить по два ведра угля для своих четырех кафельных печей. Он перестал здороваться, а его настроение ухудшалось при встрече с каждым из жителей, переходящих в когорту модернизаторов.

Путин ведет себя точно так же. Но мой морозостойкий сосед не стал ломать стены моей квартиры, не оккупировал мою кухню, не плакал так, как Путин из-за Украины, мол, «вы угрожаете моим экзистенциальным интересам».

«Нет никаких фактов, существуют лишь интерпретации». Этот ницшеанский курс, который так любят соблюдать постмодернисты, приобретает свое истинное значение сегодня — как выразился Феррарис словам Жана де Лафонтена: «Доказательство сильнейшего всегда лучшее».

Парадоксально, но это именно то, чего такие люди как Мишель Фуко пытались избежать: ведь если сила всегда поступает правильно, то только она и является реальной.

Это не совпадение, что основные споры постмодернистов развернулись вокруг концепции реальности. Спекулятивный Реализм разграничивает реальность в зависимости от ее восприятия нами, тогда как Nuovo Realismo отдежовывается от политических последствий постмодернизма: «То, о чем постмодернисты могли лишь мечтать, популисты воплотили в жизнь», пишет Феррарис.

Конечно не философия породила таких как Берлускони или Путин, но отказ от их политики лжи требует тотальной ревизии всего сооружения постмодернизма. Постомдерная концепция множественности истины сейчас изрешечена пулями в Украине. Путин навязывает нам возвращение к реальности. Realpolitik заменяется старомодным, но настоящим и рискованным называнием вещей своими именами.

Роскошь относительных истин и обесцененных ценностей исчезла. Ложь снова торжествует в России, и опять же, лишь простое различение черного и белого поможет найти выход из этой трагедии. Солженицын писал об этом так: «Насилию нечем прикрыться, кроме как ложью, а ложь можно поддерживать только насилием».

Об авторе: Борис Шумацкий родился в 1965 году и вырос в Москве. Сейчас он проживает в Мюнхене, где работает как журналист и писатель. В своей первой книге «Silvester bei Stalin» он рассказывает историю своей семьи во времена сталинского террора. Его будущий роман описывает постмодернистский жизненный опыт в контексте изменений, которые происходили после излома 1989 года.

—

Борис Шумацкий, Die Zeit; адаптация: Тексти.UA

Перевод: Аргумент

В тему:

• Зачем лжет Путин
• Нищета, телевизор, гордость за Путина
• Ложь — оружие России. Как работают интернет-тролли на службе Кремля
• Средневековье нынешней России: готический стиль
• Россия сегодня: Синдром отключенного сознания и культивация полного неведения