Ой, был да исчез: почему Моисей в Харькове заблудился

Версия для печати

Вы видели величественный памятник в восточной части площади Конституции? Бронзовый, одиннадцатиметровый. Не видели ?! То-то же. И никто его не видел. А должен стоять!

История советского Харькова доверху забита подобными проектами. Смелыми, амбициозными, громко распиаренными. И ... тихонечко спущенными на тормозах.

Классический пример - «театр массового музыкального действа», который обещали построить на месте разрушенной Мироносицкой церкви. Крик вокруг него стоял невероятный: самый большой в Европе! Ла-Скалу переплюнем! Гранд-Опера от зависти заплачет!

Не заплакала. Потому что вместо театра открыли ... троллейбусное депо. В мае 1939-го. Только через девять лет после уничтожения храма, которое проводилось якобы для сооружения «крепости культуры».

Самый известный из неосуществленных проектов. Газета «Харьковский пролетарий» от 1 апреля 1933 года

На эту тему: Советские рабы: от «трудовых армий» до платы за яблони

Но в этом случае хотя бы объяснение нашлось. И даже правдоподобное. Мол, необходимость в огромном театре исчезла после переноса столицы УССР в Киев. А вот насчет упомянутого выше памятника объяснений не последовало. Поэтому пришлось искать их самостоятельно. На скользком пути более или менее обоснованных гипотез.

Первое, что пришло в голову - чрезвычайная расплывчатость лица, которое хотели почтить монументом. Предстать в бронзе должен был товарищ Тевелев Моисей Соломонович. А, может, Яков. А, может, Архип.

В последнем случае - не шутят. Именно Архипом посмертно окрестила Тевелева 24 июля 1935 года вдоль и поперек цензуированная «Ленинская смена». Не бульварный листок - официальный рупор Харьковского обкома комсомола.

Поэт Терен Масенко расстарался:

За бугром степи,

Там пирій кипить.

В Харкові стовпи

Й Тевелев Архип.

Упомянутые в поэме столбы еще можно кое-как объяснить. По одной из версий, проклятые немецкие оккупанты не расстреляли, а повесили большевистского подпольщика. Но почему Архип? В очерке Кедрова («Харьковский рабочий» от 3 августа 1935 года) утверждается, будто бы с рождения Тевелев был Иаковом. А Моисеем его прозвали товарищи по партии. За большую рыжую бороду, которая, якобы, делала пламенного большевика похожим на библейского пророка.

Двусмысленно как-то воспел Тевелева Терень Масенко. Напоминает известный «садистский» стишок

Не все просто и с виновниками смерти товарища Тевелева. Киевская «Литературная газета» (номер от 17 сентября 1935 года) писала, будто Яков-Моисей "погиб на своем посту в Харькове от деникинских банд».

Доля правды есть и в этом утверждении. Правда, от деникинцев Тевелев пострадал уже посмертно. Братскую могилу на Соборной площади, где он был похоронен вместе с двадцатью такими же, как и сам, борцы «за единую-неделимую» разрушили в конце июня 1919-го.

И шести месяцев не пролежал! Ведь похоронили 12 января. Зато центральная площадь города - бывший Николаевская, ныне - Конституции, носил имя Тевелева целых пятьдесят шесть лет - с 1919-го по 1975-й.

Почему вопрос о монументе появился именно в 1935-м, можно только гадать. Хоть год рождения отнимай (1890), хоть год смерти (1918), хоть год «Великого Октября» (1917) - юбилея не получается. Нет его и тогда, если проделать ту же операцию с датой, на которую назначили открытие памятника - 1 мая 1936 года.

Предполагаем, что власть просто хотела «оседлать волну», вызванную открытием памятника Шевченко (24 марта 1935 года). Потому резонанс от этого события вышел, без преувеличения, всемирным. Так повторить его «на бис», как говорится, сам Бог велел. Хотя коммунисты его и не признавали.

Яков-Моисей был очень удобной фигурой для увековечения. В отличие от Тараса, его не надо было «отбирать у украинских буржуазных националистов». Поскольку ни они, ни кто-либо другой на Тевелева не претендовал. Этот изначально считался «своим», и можно было сэкономить на пропагандистском сопровождении.

Но речь шла не только и не столько об увековечении конкретного исторического персонажа. Тевелева трактовали как «типично собирательный образ профессионала-революционера, большевика-подпольщика времен гражданской войны на Украине». И есть подозрение, что именно из-за этой типичности он и не взошел на пьедестал.

Возможно, кто-то «наверху» вовремя опомнился. Отлить такое в бронзе - означало согласиться с любимым тезисом «идеологических противников»: типичный украинский большевик не был ни украинским, ни рабочим.

Реальный Тевелев успел получить до революции только одну профессию - помощника провизора. И еще приторговывал понемногу. По официальной версии, для прикрытия основной, подпольной деятельности.

Поскольку советская власть к монументальной пропаганде относилась очень серьезно, символическую нагрузку должен был нести не только сам памятник, но и место, где его планировали установить. «Литературная газета» сообщала: «По генеральному плану реконструкции Харькова, памятник будет открывать собой широкий проспект к реке Харьков. Все маленькие здания, которые здесь есть, будут снесены». То есть, имел навсегда исчезнуть старый еврейский квартал между улицами Короленко и Гражданской (Николаевской и мещанским).

Идея была неплохой. Моисей коммунистический, как когда-то библейский, выводил свой народ на широкую дорогу к светлому будущему. Правда, странным образом. По проекту, Тевелев должен был смотреть на горсовет. А, значит, стоять к будущему проспекту боком, если не задом.

Нарочно или нет, но место расположения памятника должно было напоминать харьковчанам о насильственной смене кумиров. Возвести Тевелева на пьедестал планировали там, где еще в 1930-м возвышался Николаевский автокефальный собор.

Автор памятника Адольф Иосифович Страхов (Браславский)

Если верить «Литературной газете», скульптор Адольф Страхов «приступил к практической работе над осуществлением своего проекта» не позднее, чем в сентябре 1935 года. Для чего городской совет «отвел и оборудовал ему специальную мастерскую».

Но Первомай 1936-го днем открытия памятника все равно не стал. И не мог стать. Поскольку темно-серый лабрадор из Головинского карьера, что в Житомирской области, отправили в Харьков только 5 июня 1936-го. Незадолго до этого город получил 11 вагонов бута, которые должны были пойти на фундамент.

«57 лабрадорных глыб, каждая весом от 2 до 5 тонн, установят сплошным массивом, - обещал «Харьковский рабочий». - На самом крупном блоке укрепляется бронзовая фигура Якова Тевелева».

Но не закрепилась. Ибо блоки те до площади Тевелева не доехали. Их разместили на пустыре, возникшем после уничтожения Мироносицкой церкви (нынешняя «Зеркальная струя»). Именно там должны были осуществляться «первичные строительные процессы». Чтобы горы камня не утруждали дорожное движение в центре города, который уже тогда был очень оживленным.

Площадь Тевелева в августе 1938-го: площадь есть, а Тевелева нет!

На эту тему: Дело «бойчукистов»: как в СССР расстреляли украинских художников (ДОКУМЕНТЫ)

Что произошло дальше с предназначенными для памятника материалами, выяснить не удалось. Потому после июня 1936-го сообщения о ходе строительства в прессе не появлялись. Но в августе 1938 года «Харьковский рабочий» поместил фото круглой клумбы на площади Тевелева. Той, где планировали установить «несокрушимого большевика». Якова-Моисея на ней не было и близко.

Завеялся где-то, оставив будущим исследователям широкое поле для предположений.

—

Эдуард Зуб, историк, сотрудник УИНП;  опубликовано в издании  MEDIAPORT.ua

На эту тему:

• Как большевики играли в «кошки-мышки» с украинской церковью
• «Наступление начать 12.06». Как НКВД готовился к войне: документы архива СБУ
• Нічого "сов.секретного", що б не стало явним
• Колхоз и колхозники в СССР
• Колхоз и колхозники в СССР. Часть 2