Фронтовые байки: «В Фейсбуке о таком почти не пишут, в СМИ — тем более»

Версия для печати

Бойцы отправляются на передовую. Плановая ротация. За место в группе идет борьба. Все хотят. Уговаривают зампороса, который готовит приказ. Звонят командиру, который сейчас на учениях. Выходят через все головы на командира батальнона. В общем, ведут себя образом, похожим на описанный у Стругацких в сюжетах о диване-трансляторе в ПНС и о дефицитных ульмотронах в ДР.

За двое суток до отправления один из бойцов пропадает в самоволку. Его коллеги спокойны. Телефон бойца не отключен, и один раз он даже берет трубку, пьяным голосом сообщает «ах, какие тут женщины», и отключается. Ребят это даже успокаивает — нормально так чувак хочет оторваться перед фронтом. «Утром отправки он точно будет» — говорят они, «это святое».

Но он не является. Ребята отправляются без него. Поехать вместо него много желающих, но вписать их в приказ уже невозможно. Как и удалить оттуда его. Все злы. Хорошо хоть днем ранее был подан рапорт о его отсутствии.

Группа отправляется, через день возвращаются те, кого они сменили. Бойца нет.

Звонок по телефону, указанному как телефон жены. Женский голос сообщает, что ошиблись номером. Здесь такого нет и никогда не было.

Находит его один из вернувшихся. Он — местный, с Донбасса, до войны жил в РФ, сидел в тюрьме за какую-то бытовуху, у него там была семья. В прошлом году бросил все, поступил в один из добробатов, отслужил, потом мобилизовался, и теперь служит здесь.

«Моя двоюродная сестра — местная проститутка, она знает все бордели» — сообщает он, и отправляется на поиски, распугивая местных жителей грязным камуфляжем, сильно небритым лицом и пронзительно голубыми от еще не упавшего фронтового адреналина глазами. К вечеру поиски завершаются успехом. Пропажа относительно чиста, хотя и не трезва.

На него набрасываются все — и те, кто хотел ехать, но не поехал, и те, кто вернулся. Офицерам приходится защищать его от рукоприкладства.

Он так и не ответил на вопрос, пропал ли он потому что не хотел ехать на передовую. Ни да ни нет. Только упал на колени и закрыл голову руками, когда перед строем огласили о лишении его позывного, и о планах сообщить в родное село (выговор и депремирование до конца службы само собой).

Подхожу к нему и говорю, что все можно исправить, только надо приложить к этому усилия. А он: «У меня наверное сотрясение мозга. Очень болит голова. Мне нужно в больницу». Тю, ну вперед.

Удивляет (пока) неспособность просчитать ситуацию на полшага вперед. И в предыдущей истории тоже.

Но почему-то не удивляет, что до армии боец из данной истории служил в одном из полков «Беркута».

—

Рассказывал Виталий Кукса

***

Мотаюсь по фронтам. Ночую на кое-как обустроенных, отапливаемых буржуйками базах, с фронтовиками из разных подразделений, «легальными» и «нелегальными», для меня — случайными знакомыми, большинство из которых я, скорее всего, никогда уже не встречу. Некоторые лица и позывные запоминаю, некоторые — нет. В памяти остаются плохие общие фото и рассказанные ими истории.

Все эти истории чем-то похожи друг на друга, в Фейсбуке о таком почти не пишут, в СМИ — тем более. Не поручусь, что каждый рассказчик полностью рассказывает правду, но из совокупности этих историй вырисовывается такая картина ... Правдивая и страшная картина.

Парень 20-и лет, воевал в одном из добробатов с первых дней войны, прошел Иловайск и другие горячие точки. Статуса УБД никогда не имел и иметь не собирался. После расформирования батальона собрался в мирную жизнь, но, сидя без копейки и едва собрав деньги на проезд, встретил случайно в транспорте своего сверстника с новенькой корочкой УБД, который ехал бесплатно. Заговорил с ним, используя фронтовой сленг — и мгновенно понял, что тот «УБДшник» на войне не был и дня. Сейчас парень легализируется в одну из фронтовых бригад. Хочет повоевать еще и получить УБД. Поскольку в армии он раньше никогда не служил, устроиться на контракт не очень легко. Говорит, что придется проходить какие-то учения, но ничего, научится как-то, ведь год пробыл на фронте.

В тему: Что государство гарантирует демобилизованным фронтовикам

Дядька за 50, родом из Крыма. 11 месяцев вместе с товарищами воевал нелегально — при одной из армейских бригад. (Если кто-то не знает — это очень распространенное явление). Женщина-медик, которая была с ними, для чего-то собрала ксерокопии их документов и из-за собственного длинного языка попала с этими документами в СБУ. Теперь дядьке грозит тюрьма — за то, что нелегально воевали. Менты сказали: «Вы идиоты, не могли сказать, что в населенном пункте Х вы не воевали, а просто жили и пили водку? Ну, не могли вы воевать, потому что каждый день были бухими. Бухать не запрещено».

Уезжая туда, где мы познакомились, дядька попался ВСП — военной службе правопорядка. Отбрехался, что нигде раньше не воевал, после оккупации Крыма жил где-то в центральной Украине у женщины, потом забухал, она его выгнала, он купил себе бэушную форму и поехал в «зону», чтобы завербоваться на контракт в ВСУ. Отпустили. Опять теперь будет воевать нелегально, потому что по состоянию здоровья на контракт его не возьмут, а «так» — берут охотно, потому что он не бухает — «завязал» много лет назад.

Таких историй — множество. Я сама вне базы передвигаюсь без всякой символики на форме, а когда меня ловит ВСП, вру, что я волонтер. Некоторые наши носят шевроны других, легальных подразделений. Один попался — с таким шевроном, но без военника. Сказал, что год воевал в Правом секторе, а теперь перешел в легальное подразделение, документы на оформлении, военник вот-вот выдадут. Прокатило. Пока такие отмазки прокатывают — если, конечно, при тебе нет оружия или боеприпасов. Скоро они перестанут прокатывать.

Все больше и больше старых солдат из уничтоженных и полууничтоженных батальонов в одиночку и небольшими группами идет в военкоматы — пытаются попасть на контракт в ВСУ. Это не всем удается — многих по разным причинам отбраковывают. Тогда они ищут «концы» на передке, чтобы воевать нелегально. Большинство находят.

В тему: Фальшивый «киборг» Наливайченко и другие: а где раскаяние?

Еще история. Пьяные ВСУшники затянули за какой-то сарай местную девушку и хотели ее изнасиловать. На ее крики прибежали бойцы из двух добробатов (легального и нелегального), девушку спасли, ее обидчикам сначала прочли лекцию на тему, как должны вести себя те, кто на Донбассе представляет Украину и ее армию, а затем — для усвоения материала — сильно избили.

Пьяные армейцы ехали поездом на ротацию и в тамбуре бросили гранату. Там был ребенок. Другой парень, кажется, тоже ВСУшник, бросил ребенка на пол и накрыл собой. Граната не взорвалась. Метателей гранаты задержала полиция. В прессу этот случай не попал (вряд ли это было бы возможно, если бы гранату бросили добровольцы).

Я вовсе не пытаюсь сказать, что добровольцы ведут себя как герои, а ВСУшники — как пьяные отморозки. Жизнь многогранна, случается и наоборот. Речь о разном отношении. Одних государство сажает, преследует, загоняет в среду «аватаров» или на нелегальное положение, других воспевает как героев и замалчивает все их грехи.

Двух «аватаров» выгнали с передка за систематическую «синьку». Им позволили переночевать на базе, но куда ж их девать? Их долго не могли успокоить и уложить спать, все дрожали, что вот-вот приедет командир, увидит это безобразие и все получат на орехи. В конце концов, «аватары» заснули. Приехал командир, посмотрел на спящих (запах перегара — по всей комнате), выругался и сказал, что когда протрезвеют, снова заберет их на передок, потому что люди же нужны, а где взять тех, которые «не принимают»?

«Аватар» полез покрасоваться на крышу блиндажа. Отплясывал там и пел песни. Ему кричали: «Слезь, идиот, все простреливается!». Не слез и получил снайперскую пулю — стал «трехсотым». Герой войны, блин, раненый врагом.

«Аватары» чистят оружие, не разрядив его, и убивают своих товарищей. Или просто — стреляют друг в друга в пьяных ссорах. Все такие случаи, по старой военной традиции, списываются на врага. От тотального поражения спасает то, что по другую сторону линии соприкосновения — такие же «аватары». В прессе тем временем бодро пишут об укреплении нашей армии.

Нельзя неделями и месяцами держать армию на передке, без наступления и без отступления, на тех же позициях. Она разлагается на составляющие фракции — на мелкую «мародерку» и запах перегара.

Кстати, о статусе УБД. Очень многие сейчас его имеют, некоторые — вполне заслуженно, некоторые — нет. Именно из-за этих последних, чтобы не быть в их обществе, я не хотела бы этот статус себе и своим товарищам. Пожалуй, позже, при новой власти, надо будет ввести новый статус — «Участник Освободительной войны», и давать его только тем, кто действительно заслужил. У тех, кто сейчас имеет УБД заслуженно, будет два статуса. Ничего страшного.

—

Рассказывала Олена Білозерська

Перевод: Аргумент

В тему:

• Встань и иди. Как военфельдшер Вадим Свириденко стоит на ногах, которых нет
• Юрий Скребец: Прежде всего — врачи. И уже потом «правосеки» или кто мы там ...
• Офицер 79-й бригады «киборг» с позывным «Маршал» о войне, людях и о отношении к России
• Прокурор из Львова пять месяцев оборонял Донецкий аэропорт
• «Мы понимали, что аэропорт — билет в один конец. Но я шел защищать свой ​​клочок земли»