Дьявол прочно осел в украинской истории

Версия для печати

Никогда раньше в истории своей независимости Украина не провела столько реформ, сколько после 2014 года. Если Украине не удастся и в этот раз ...

Она имеет базовые стартовые условия, чтобы эти реформы были успешными: Украина является относительно стабильной нацией с относительной демократией. Не хватает последней детали: нового политического класса, который будет іметь волю разорвать порочный круг железного закона олигархии. Без этой детали судьба реформ стоит под вопросом. Если Украине не удастся и в этот раз, то не исключено, что она начнет двигаться в обратном направлении - не до, а от реформ.  

Вашему вниманию предлагается послесловие к новому изданию труда Ярослава Грицака "Нарис історії України. Формування модерної нації XIX–XX століття", вышедшего в издательстве Yakaboo Publishing.

В нем исправлены некоторые неточности и погрешности предыдущих изданий, а также добавлены новые разделы, в том числе один из них посвящен двум последним десятилетиям независимой Украины, вплоть до времен революции 2013-2014 годов, войне с Россией и предвыборных недель 2019 года.

* * *

Моя книга "Нарис історії України. Формування модерної нації XIX–XX століття" вышла в 1996 году. Она заканчивалась словами: "Остается надеяться, что в ближайшие десятилетия все больший вес будет набирать другое наследие, представленное традициями прозападно мыслящей политической и хозяйственной элиты".

Теперь, на перспективу 2019 года, можно сказать, что эта надежда исполнилась. Что бы мы ни говорили о нынешнем украинском политическом классе и как бы его ни критиковали, надо признать, что в большинстве своем он является прозападно мыслящим.

Западная ориентация доминирует не только среди элиты, но общества. Хотя региональные различия сохраняются, и на Юге и на Востоке многие предпочитали бы сближение Украины с Россией, но даже там число сторонников евроатлантического курса сравнялось или преобладает над числом его противников.

А это значит, что среди различных исторических наследий в Украине возобладало то, что связывает украинскую идентичность с западной ориентацией.

Обложка новго издания

Не оправдался, однако, прогноз Deutsche Bank от 1990 года, что среди всех бывших советских республик Украина имеет лучшие шансы на экономический успех.

Напротив, по сравнению со всеми своими соседями, Украина имеет наихудшие экономические показатели. До недавнего времени хуже ситуация была только в Молдове. Осенью 2018 года Украина "обогнала" Молдову и была признана самой бедной страной Европы.

Украинцы продолжают платить высокую цену за отсутствие реформ. Как показывают сравнительные исследования посткоммунистических трансформаций, чем позже или медленнее реформируется общество, тем выше эта цена.

Расплатой является низкий уровень стандартов и продолжительности жизни, высокий уровень "серой экономики" и коррупции. Украина вступила в порочный круг так называемого "железного закона олигархии", когда формальная демократия является прикрытием для реальной власти нескольких нуворишей.

И даже два Майдана, 2004 и 2013-2014 годов, не смогли нанести смертельный удар олигархической системе. Она зализала старые раны, перегруппировалась и снова ведет себя так, будто ничего не произошло.

Очевидно, экономические показатели были бы лучше, если бы Украина имела нефть или газ, как Россия, Казахстан или Азербайджан. Однако нефть и газ являются токсичными ресурсами.

Почти везде они являются причиной так называемой "карбоновой демократии", когда, удерживая видимость демократии, власть захватывает отдельный клан, преимущественно из старой элиты, и превращает власть в источник собственного богатства. Остальное население здравствует с остатков жира, стекающего с богатого стола.

Эти остатки могут быть достаточно щедрыми, но они коррумпируют общество. Самая большая же угроза заключается в том, что "карбоновая демократия" не решает существующие проблемы, а загоняет их вглубь. А это ставит большой знак вопроса над будущим таких государств.

Ярослав Грицак. Фото: ЗБРУЧ

Это как раз то, что произошло с Россией. В первые годы после распада СССР казалось, что Россия обгоняет Украину на пути прозападных либеральных реформ. Но к концу того десятилетия эти реформы не оправдались. Россия приблизилась к коллапсу.

Украина и Россия как бы поменялись местами. Если в начале 1990-х прогнозировали конец Украины, то в конце 1990-х такой прогноз делали в отношении России. Российская элита нашла выход, отказавшись от системной модернизации и перейдя к авторитарному управлению.

Этот регресс был связан с приходом к власти в 1999 году Владимира Путина. Первые годы его правления совпали с резким ростом цен на нефть на мировом рынке.

Это позволило Путину достаточно быстро и без большого сопротивления превратить Российскую Федерацию в авторитарную страну. В результате Россия в очередной раз вернулась к старой исторической схеме, когда на смену реформам приходит долгий период консервативной реакции.

В тему: Россия, газ, нефть и дураки

Нечто подобное происходило с Украиной. Период интенсивных реформ, которые начались с приходом к власти Леонида Кучмы, быстро кончился. Десятилетие его правления (1994-2004 гг.) стало временем формирования украинской олигархической системы. Украина не имела своих собственных нефти и газа.

Она была, однако, территорией транзита российских нефти и газа. Одни украинские олигархи сделали свое имущество из российской "газовой трубы". Другие воспользовалась бывшими советскими индустриальными комплексами на Востоке Украины, производили полу-сырье - металл, химические реактивы, чтобы продавать на мировом рынке.

Но в обоих случаях решающим условием богатства стал доступ к власти - что является отличительной чертой олигархического строя.

Леонид Кучма. Фото: ЗЕРКАЛО НЕДЕЛИ

В тему: Предателям Россия щедро платит. Рассказ о том, как кум Владимира Путина стал нефтяником

Олигархи по определению не могут отказаться от власти. Иначе они перестанут быть олигархами. Они должны охранять свою территорию и не пускать на нее чужаков, даже если эти чужаки происходят "из дружественного братского народа".

Кучма написал книгу (или, точнее, ему ее написали на заказ - Я.Г.) под красноречивым названием "Украина - не Россия". Но если Кучма не собирался русифицировать Украину культурно языково (самон перешел на украинский - Я.Г.), он пытался русифицировать ее политически.

Он пробовал воспроизвести в Украине авторитарную российскую модель, когда один президент (Ельцин) назначает своего преемника (Путина) и проводит это назначение через выборы - формально демократические, но фактически с нарушениями и фальсификациями.

В 2004 году Кучма назначил Виктора Януковича своим преемником. Но как оказалось, Украина же не была Россией. Если в России смена власти по приказу "сверху" состоялась тихо и бесшумно, то в Украине подобная попытка вызвала первый Майдан.

Украинскому читателю нет необходимости рассказывать в деталях о трех следующих президентов и других главных политических деятелях. Хватит ограничиться общими наблюдениями.

Прежде всего, кроме враждебности друг к другу Ющенко, Янукович, Тимошенко и Порошенко разделяют одну общую черту: в той или иной степени все они являются "детьми Кучмы".

Рост их власти и богатства начался во времена второго украинского президента, и их поведение отражает логику и мораль тогдашней элиты.

Ключевой проблемой в Украине является замена старого политического класса на новый - тот, который сформировался в период экономического роста 1998-2008 гг. и годов демократии после победы первого Майдана.

Петр Порошенко, Юлия Тимошенко, Виктор Ющенко. Фото: ВВС

Шансы на это есть. Прежде всего, после победы Кучмы в 1994 году в Украине таки запустился механизм постоянной смены власти в результате относительно честных и относительно свободных выборов.

Если считать, что одним из главных признаков демократии является невозможность угадать, кто выиграет в следующих выборах, то Украина является почти идеальным демократическим государством: здесь результат каждых выборов непредсказуем.

Вследствие постоянной смены власти внутри украинской элиты установилось негласное правило: каждый, кто выиграет на выборах, оставляет побежденного в покое.

То есть не сажает ее или его в тюрьму, не выгоняет из страны, не преследует экономически и т.д. - потому что знает, что завтра он (или она) может оказаться на его месте.

Янукович был первым (и, надеюсь, последним), который пытался сломать это правило. Но был за это "наказан" вторым евромайданом. Все попытки перевести Украину на рельсы авторитаризма завершаются крахом.

Другим шансом независимой Украины является ее относительная стабильность как политического сообщества. Вопреки мрачным прогнозам, Украина колется, но не раскалывается.

С начала 1990-х годов киевский Институт социологии замеряет отношение жителей Украины к украинской независимости. Когда бы ни проводился этот опрос, результат один и тот же: большинство жителей Украины голосовали бы за ее независимость. Разница заключалась бы только в уровне процентов "за".

Они падают каждый раз, когда ухудшается экономическая ситуация. Они растут, когда возникает мнимая или реальная российская угроза: во время двух российско-чеченских войн, российско-украинского конфликта вокруг острова Тузла, российско-грузинской войны.

Но наивысшего пика поддержка украинской независимости достигла весной 2014 года, во время российской аннексии Крыма и агрессии на Донбассе: тогда она равнялась уровню поддержки в декабре 1991 года.

Источник: КМИС

Признание факта существования стабильной украинской нации требует определенной прозорливости и даже мужества. Этого не хватает многим украинским реформаторам.

Они считают, что прежде чем проводить реформы, надо "построить" украинскую нацию - в первую очередь расширять сферу влияния украинского языка и утверждать украиноцентричную модель исторической памяти.

Такие рассуждения, однако, никуда не ведут. Более того: оно часто служит оправданием нехватки реформ. Лучшим (или худшим?) примером такого способа мышления было президентское правление Виктора Ющенко (2004-2010).

К счастью, понимание украинской ситуации не хватает также Кремлю. Путин и его эксперты наивно считают, что единственной базой украинского национализма является Западная Украина. Забери ее, согласно их логике - и получишь совсем другую Украину, некую "Малороссию".

На этом строилась логика российской стратегии в отношении Украины после первого Майдана. Согласно российской военной стратегии, принятой сразу после российско-грузинской войны, как только Украина будет делать шаги в направлении Европы или НАТО, российсская армия должна была вступить в русскоязычную часть и установить контроль над индустриальным сердцем Украины на Востоке и над всем черноморским побережьем от Одессы до Мариуполя.

Эта часть украинских земель отходила непосредственно к России. То, что оставалось, за исключением Западной Украины, должно было стать формально независимым, а фактически марионеточным государством со столицей в Киеве. А Западная Украина может идти себе, куда хочет - хоть к черту.

Это была стратегия "русской весны" 2014 года. Она, однако, никогда не переросла в лето, и полностью иссякла к зиме 2014 года. Большинство населения в русскоязычных Днепропетровске, Харькове и Одессе, вместо того, чтобы встречать российскую армию цветами, стало врагом российской агрессии.

"Яичное воскресенье" в Запорожье. 13 апреля 2014 года участники местного евромайдана разогнали сторонников "русского мира", забросав яйцами и мукой. Фото: ДЕНЬ

Мимо того, что украинские "строители нации" и российские "строители империи" относятся друг к другу непримиримо враждебно, они разделяют одну общую веру, что нация равна языку.

Соответственно, если жители Украины разговаривают на русском языке, то они являются русскими, а не украинцами. Эта вера в тождество "нация = язык" является верой XIX века.

Тогда язык был особенно важным показателем для народов, которые были крестьянскими. А поскольку украинцы были крестьянской нацией, то и, соответственно, народный язык занял чрезвычайно высокое место в наборе национальных критериев.

Этому также способствовала репрессивная политика России в отношении украинского языка, более неприкрытая под времена империи и менее - во времена существования СССР. В итоге украинский язык был вознесен в ранг национальных святынь.

Однако Украина - слишком сложный организм, чтобы свести его к одному видению или одному объяснению. И уровень ее сложности со временем не падает, а растет. Особенно когда в последние 50 лет она пережила две большие трансформации - из преимущественно аграрного общества к преимущественно индустриальному в 1860-1960-е и от преимущественно индустриального к преимущественно - пост-индустриальному за время украинской независимости.

Соответственно, изменился характер украинской идентичности. Она больше не связана жестко с украинским языком. Русскоязычный украинский национализм стал реальностью, которая требует своего отдельного объяснения.

Но изменился не только характер украинской идентичности - изменился и набор общественных ценностей. Ценности являются тем, что больше всего мотивирует наше поведение - сильные интересов. Вокруг интересов можно договариваться.

Ценности же не могут быть предметом компромисса. За них люди готовы перегрызть друг другу горло. Самой большой и самой главной ценностью является безопасность - своя и близких людей. Но если базовые ценности удовлетворены, люди движутся к реализации высших, сложных потребностей. Как показывают исследования, этот переход не происходит плавно.

Он обычно скачкообразный, потому связан со сменой поколений. Если этот переход происходит в демократических и богатых странах, он приводит к появлению новых массовых движений - как это было с молодежными протестами 1968 года или появлением "зеленых" партий в 1980-х.

Если он происходит в странах с авторитарной властью или властью, которая подвергается искушению авторатиризму, то это приводит к появлению массовых антиавторитарный движений.

Студентка 3 курса УжНУ (Закарпатье) София Слободская со вкусом поедает "наколотые апельсины" во время Оранжевой революции. Больше фото - здесь

В тему: Олигархи гробят страну

Собственно, это же произошло в Украине в "нулевых", 2000-х, годах. Появился новый бизнес, связанный не с индустриальной, а с сервисной экономикой. Появилось новое поколение, которое не знает и не помнит коммунизма.

Оно выросло в условиях относительной демократии и относительного благополучия конца 1990-2008 годов, и, следовательно, хочет не выживать, а самовыражаться.

Появление нового среднего класса и нового поколения являются одними из крупнейших достижений украинской независимости. Их важной особенностью является то, что оно не так сильно регионально разделено, как старшие жители Украины.

Показательна карта разделения Украины на сторонников и противников евромайдана в соцсетях - Facebook и его русскоязычном аналоге "ВКонтакте" в марте 2014 года.

По карте хорошо видно, что за исключением Крыма и части Донбасса пользователи сетей из всех регионов поддерживали евромайдан. Поскольку главными пользователями соцсетей являются молодые люди, то можно смело предположить, что эта карта отражает собственно их политические предпочтения.

В начале марта сайт statistika.in.ua опубликовал карту поддержки Майдана в социальной сети (для увеличения перейдите по ссылке).

В значительной степени второй Майдан был их революцией, а его победа - их победой. Беда Украины в том, что она не может воспользоваться этой победой. Часть вины падает на Путина.

Своей агрессией против Украины он изменил направление большей части общественной энергии не на реформы, а на оборону страны. Но есть и внутренняя проблема: евромайдан не привел к изменению политического ландшафта.

Он изменил политические элиты, но не изменил способ их поведения. Зато новый средний класс и молодое поколение не хотят или не могут создать свой новый политический проект.

Никогда раньше в истории своей независимости Украина не провела столько реформ, как после 2014 года. Она имеет базовые стартовые условия, чтобы эти реформы были успешными: Украина является относительно стабильной нацией с относительной демократией.

Не хватает последней детали: нового политического класса, который будет иметь волю разорвать порочный круг железного закона олигархии. Без этой детали судьба реформ стоит под вопросом.

Если Украине не удастся и на этот раз, то не исключено, что она начнет двигаться в обратном направлении - не до, а от реформ.

Независимо от того, реформы будут удачными или неудачными, над ней будет висеть другая угроза - угроза популистского поворота. До этого времени Украина оставалась последним островком "реальной политики", окруженным почти со всех сторон по периметру популистскими режимами России, Беларуси, Польши и Венгрии.

Высокая волна популизма является знаком нашего времени. Зальет ли она и Украину, посмотрим. По крайней мере, ситуация с выборами 2019 года показывает, что шансы прихода популистов к власти очень высоки. Можно думать, что рано или поздно эта волна сойдет. Но причиненный ущерб останется.

И last but not least: останется ли геополитическая уязвимость Украины. Сейчас она проявляется в российской агрессии и войне на Донбассе. Эта война надолго. Даже когда она кончится, Кремль не прекратит вмешиваться в украинские дела. Для него это вопрос принципа.

Россия относится к Украине примерно как арабский мир к Израилю: для обоих существование независимого украинского (или, соответственно, израильского) государства является недоразумением или исторической ошибкой, которую надо "исправить".

Карикатура. Путин - 5-й всадник апокалипсиса

Эксперты и аналитики приходят к консенсусу, что геополитический контекст играет едва ли не решающую роль для успеха или неудачи национальных революций. К счастью для Украины, в противостоянии с Россией сейчас она имеет поддержку Запада.

Этим современная ситуация кардинально отличается от той, в которой оказалась украинская революция сто лет назад. Но это же сравнение напоминает нам, что геополитика не является величиной постоянной. Поэтому бесполезно надеяться на то, что она будет и дальше благоприятной для Украины. Надо пользоваться шансом, прежде чем он есть.

Об Украине и украинцах говорят как о стране, которая никогда не упускает шанса упустить шанс. Это, к сожалению, правда. Но так же израильтяне говорят о палестинских арабах, западные эксперты - об Израиле, а все вместе - о США, Великобритании, странах ЕС и т. д.

За универсальной применимостью этих слов стоит универсальная правда, которую Гегель выразил в своем вступлении к "Философии истории": "История не является почвой, на котором вырастает счастье. Периоды счастья в ней представлены пустыми страницами".

Историки и философы ХХ века представили эту правду метафорой "дьявола в истории". Как писал Александр Ватт в воспоминаниях "Мой ХХ век", тот, кто пережил коммунизм, мог не верить в Бога - но он не мог не верить в дьявола.

Ватт пришел к этому выводу, когда в 1939 году, спасаясь от Гитлера, перебрался в советскую зону оккупации, и во Львове НКВД устроило против него провокацию, которая закончилась тюрьмой в Киеве и ссылкой в Саратове.

Его более известный соотечественник и поздний лауреат Нобелевской премии Чеслав Милош увидел дьявола в январе 1940 года, на киевском вокзале, когда пересаживался с поезда из Бухареста в Вильнюс.

Саму же метафору "дьявола в истории" предложил Лешек Колаковский. В свои молодые годы он был марксистом, даже сталинистом. Как и Маркс, он считал, что человеческие проблемы коренятся в социальных обстоятельствах. Изменени эти обстоятельства - и сделаешь людей счастливыми.

Опыт жизни при нацизме, а особенно коммунизме убедил его в другом: зло коренится внутри самой человеческой натуры. Поэтому оно не исчезнет и после падения нацизма или коммунизма. Оно просто приобретет другие формы.

Этот вывод идентичен мессиджу Альбера Камю, что "бацилла чумы никогда не умирает". Джадт, один из самых известных историков нашего времени, превратил этот вывод в один из главных тезисов своих трудов: тезис о постоянном присутствии зла и о постоянной потребности с ним бороться.

К этому тезису он пришел по мере того, как его внимание историка ХХ века перемещалось со Западной Европы на Восток. В последние годы перед смертью Джадт почти дошел до Украины.

Мы сейчас можем только спекулировать на том, как он оценивал бы украинские проблемы, если бы не умер в 2010 году. Предполагаю, однако, что осознавая присутствие "дьявола в истории", он бы не очень удивлялся ни украинским успехам, ни украинским неудачам - и призвал бы украинцев не складывать руки. Потому что дьявол прочно осел в украинской истории, и борьба с ним будет продолжаться очень долго, если не всегда.

Книга "Нарис історії України. Формування модерної нації XIX–XX століття" была задумана в 1990 году, писалась в 1992-1995-х, а вышла в 1996-м. Она была проникнута духом этих времен. Это были нелегкие времена, но большинство из нас жили надеждой, "что все будет хорошо".

Ибо, как нас убеждали, мы являемся свидетелями «конца истории» с ее войнами, насилием и авторитарными режимами. Сейчас мы являемся свидетелями "возвращение истории", когда свободный рынок и либеральная демократия уже не выглядят безальтернативным сценарием развития.

Это не является хорошим предзнаменованием для Украины. Украина родилась в огне войны и революций. Однако украинский проект лучше реализовал себя в мирных и либеральных условиях. Сейчас эти условия под угрозой.

И в 1996 году, когда вышло первое издание этой книги, и сейчас, более двадцати лет спустя, остается надежда. Она заключается в том, что в украинском обществе было и остается сильный заказ на перемены.

Как и Россия, Украина застряла в своем прошлом. Но в отличие от России, она продолжает со своим прошлым бороться.

Ей не удается, но она не сдается. И уже хотя бы за это одно ей стоит симпатизировать и хранить в нее веру.

—

Перевод: Аргумент

В тему:

• Писатель Юрий Мушкетик: «История нашу власть ничему не учит. Ни-че-му!»
• Ярослав Грицак: Україні не вдається, але вона не здається
• Юрій Винничук: Про відчуття українськості і чому національна ідея спрацювала саме тепер
• Мирослав Маринович: Звідки прийде нове дихання для України?
• Ирина Бекешкина: «Такого кризиса политикума вообще у нас не было никогда»