Долгий путь Украины: от Революции распада к Революции достоинства

Версия для печати

Каждая революция оригинальна по-своему. Однако технология революционных изменений всегда имела одну общую черту: силы, вызревавшие внутри политического строя, разрушали его, чтобы создать новый.

Революция 1989—1991 г., которая покончила с диктатурой вождей КПСС и привела к исчезновению российско-советской империи, отличалась от предыдущих тем, что была Революцией распада. Она разрушила партию, в силовом поле которой находилась эта империя, но не создала ни нового социально-экономического строя, ни адекватного ему социально-политического уклада. Новый общественно-экономический строй начал вызревать на пустом месте. Необходимым условием для его вызревания был распад ленинского государства-коммуны. Процесс вызревания должен был занять несколько десятилетий. Бывшие союзные республики по-разному распорядились этим историческим временем.

Чтобы понять, как распорядилась им Украина, нужно охарактеризовать тот искаженный мир «развитого социализма», в котором проживало с рождения последнее поколение советских людей. И, конечно, нужно уяснить причины распада ракетно-ядерного сверхгосударства, существованию которого не угрожали ни внешние, ни внутренние враги.

ИСКАЖЕННЫЙ МИР КОММУНОСОЦИАЛИЗМА

В. Ленин был изобретателем двухканальной системы власти с двумя вертикалями — внеконституционной компартийной и конституционной советской. Организационно размежеванные партия и советы представояли собой одну политическую силу, потому что советы состояли из коммунистов, пополненных сочувствующими им беспартийными гражданами («блок коммунистов и беспартийных»).

Персональный состав советов определялся парткомами и комитетами государственной безопасности, после чего легитимизировался на контролируемых ими же выборах. Советские органы пользовались полнотой управленческой власти, но в каждом звене подчинялись парткомам. Обе властных вертикали строились на принципах «демократического централизма» с безусловной подчиненностью низших звеньев высшим. Это значило, что власть, которую назвали советской, на самом деле представляла собой политическую диктатуру высшего партийного руководства.

Однако В. Ленина не устраивала только политическая диктатура. Вернувшись из эмиграции, он поставил перед своей партией задачу создать «государство-коммуну», призванную осуществлять коммунистическое строительство в духе идей революционного марксизма середины ХІХ в. Под лозунгом «экспроприации экспроприаторов» это государство-коммуна за два десятилетия (1918-1938 гг.) экспроприировала общество и дополнила политическую диктатуру вождей диктатурой экономической.

Средства производства, которыми владели граждане, делали их владельцами полученного продукта, то есть ставили государство в экономическую зависимость от общества. Экспроприация общества, осуществляемая под лицемерными названиями «национализации» и «обобществления» (!), ставила граждан в экономическую зависимость от государства-коммуны.

Социально-экономические преобразования межвоенного периода, осуществляемые под лозунгом строительства социализма, сосредоточили почти все средства производства (за исключением приусадебного хозяйства колхозников) в государстве. Не теряя признаков частности, государственная собственность под благозвучными названиями общенародной и колхозно-кооперативной оказалась в руках кучки высшего партийного руководства.

Категория собственности имеет три функции, которые могут быть разведены: владение, распоряжение и пользование. Политбюро ЦК КПСС осуществляло функцию владения: утверждало распределение выпущенного продукта между нагромождением и потреблением, городом и селом, отраслями производства, регионами и тому подобное. Функция распоряжения осуществлялась компартийно-советской номенклатурой. Она не была новорожденным классом, потому что распоряжение собственностью представляло собой функцию номенклатурной должности, а не человека, который ее занимал. Функцию пользования осуществлял лишенный собственности пролетариат: рабочие (которые были пролетариями изначально), работающие в колхозах и совхозах селяне, техническая интеллигенция. В связи с этим возникла обратная зависимость государства от общества.

Эта зависимость была следствием экспроприации общества государством, но не представляла угрозы для партийного руководства. Ведь созданное В. Лениным государство не поднималось над обществом, как все остальные, а погружалась в него обеими властными вертикалями со всеми контролируемыми ими институциями. Компартийная вертикаль пронизывала толщу общества комитетами многомиллионной партии и подчиненными ей ветеранскими, женскими и национальными организациями, комитетами еще более многочисленного комсомола с организациями пионеров и октябрят и комитетами государственной безопасности с миллионами навербованных в обществе информаторов. Советская вертикаль вторгалась в общество государственными и профсоюзными структурами, кооперативными и общественными организациями.

Подчиненные обеим вертикалям власти органы, организации и их структуры тоже строились на принципах «демократического централизма». Вследствие этого общество вертикализировалось. Независимые от власти организации горизонтального типа, на основе которых должно было бы развиваться гражданское общество, были ликвидированы или вертикализированы.

Практическое слияние государства с обществом означало, что работники всех сфер материального производства должны были пользоваться государственными средствами производства (проще говоря — работать) так, как требовали парткомы, профкомы, хозяйственные органы, органы государственной безопасности и тому подобное. Когда они саботировали труд, государство их наказывало, не останавливаясь перед геноцидом (1932—1933 гг. в Украине и на Кубани). Чтобы они работали с энтузиазмом, государство иногда включало механизм материальной заинтересованности (например, на первых этапах стахановского «движения»).

Ленинско-сталинское государство-коммуна на протяжении десятилетий осуществляла селекцию общества. Первое поколение советских граждан было уничтожено или «легло» под власть. Второе и третье поколение выращивалось в пробирках. Оно уже не знало другого мира, кроме искаженного, а потому считало его нормальным. Лишенные частной собственности и горизонтальных связей между собой, распропагандированные с детского сада до конца жизни граждане были беспомощны перед тоталитарным монстром. Этот монстр пристально следил за жизнью каждого человека с рождения его в государственном роддоме до захоронения на государственном кладбище.

РАСПАД СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Как видим, существованию российско-советской империи не угрожали внутренние политические силы, потому что их не существовало. Тем не менее, она распалась.

Советскую экономику называли директивной, или командной. С момента образования она была мертвой, оживая только тогда, когда извне поступали команды. Немало людей, от рабочих до министров, пытались использовать внутренние резервы, чтобы улучшить производительность труда и качество продукции. Однако их попытки чаще сходили на нет, потому что командная экономика была лишена жизни.

Читайте также: СССР как Российская империя. Чем была советская Украина?

Ведущие страны после Второй мировой войны вошли в фазу постиндустриального развития, которая характеризовалась непрерывностью научно-технической революции. Советский Союз остался на индустриальной фазе, в которой превалировала экономика угля и стали. Пытаясь приспособиться к новым мировым трендам, руководство страны развернуло добычу нефти и газа, чтобы реализовать энергоносители на внешнем рынке и получить валюту для финансирования военно-промышленного комплекса, импорта сельскохозяйственной продукции, помощи странам «социалистического содружества», которых нельзя было удержать в рамках империи только силовыми средствами (Албанию и Румынию не удержали), вовлечения в орбиту российского коммунизма стран «третьего мира».

Однако гонка вооружений, истощавшая народное хозяйство, внешнеполитические авантюры начиная с войны  в Афганистане, Чернобыльская катастрофа, падение мировых цен на энергоносители, вымывание колоссальных сумм из бюджета в результате неудачной антиалкогольной кампании и немало других факторов придводило сверхгосударство на грань экономической катастрофы.

Становилось очевидным, что партийное руководство хозяйством, при котором дававшие директивы не отвечали за последствия ведения хозяйства, заводило страну в тупик. Осуществленная в 1987 г. экономическая реформа, которая не выходила за пределы привычных представлений о совершенствовании управления предприятиями, провалилась, после чего процессы разбалансировки экономики углубились. В научных кругах начали выдвигать идеи разгосударствления народного хозяйства, плюрализма форм собственности и перехода к свободному рынку.

Беря курс на «революцию сверху», которые практиковались со времен Петра I, М. Горбачев опирался на ту политическую силу, которую возглавлял. За четыре года «перестройки» он ввел в политбюро ЦК КПСС 12 новых деятелей, то есть выгнал всех геронтокраов и полностью обновил высший орган власти. Однако установленный в 1917 г. политический режим оставался неприкосновенным. В ситуации неминуемого краха генеральный секретарь ЦК сделал ударение не на безнадежных попытках трансформировать экономическую систему, созданную в свое время под политический режим, а на стремлении приспособить режим под новую экономическую реальность, которая возникла в мировом хозяйстве после Второй мировой войны («полновластие Советов»).

Читайте также: Назад, в СССР. Как Россия уже пыталась втянуть Украину в новый Союз

М. Горбачев принадлежал ко второму, уже «пробирочному» поколению советских людей (homo sovieticus), которое не воспринимало окружающую действительность как искаженный мир. В отличие от предшественников на должности генерального секретаря, он не воспринял идею «полновластия Советов» как катастрофическую для ленинско-сталинского режима. Передача всей власти советам означала разрыв связки «партия-советы», которая превращала их в единую политическую силу. Тем временем только силовое поле партийной диктатуры удерживало в рамках российско-советской империи страны «социалистического содружества» и республики Советского Союза.

Можно догадаться, что идею «полновластия Советов» заронил в мировоззрение М. Горбачева Александр Яковлев. С 1953 г. он работал в аппарате ЦК КПСС, с 1966 г. заведовал отделом пропаганды ЦК, а с 1973 г. работал послом в Канаде. В 1983 г. Горбачев увиделся с ним во время визита в Канаду и понял, что их взгляды совпадают. Подобно Яковлеву, Горбачеву надоело правление геронтократов в политбюро ЦК КПСС. Тем более, что будучи самым молодым членом высшего органа власти, он имел шансы получить пост генерального секретаря ЦК и таки получил его в 1985 году. При поддержке Горбачева Яковлев вернулся в Москву и опять возглавил отдел пропаганды ЦК КПСС. Когда Горбачев стал генсеком, он сделал Яковлева членом ЦК КПСС и секретарем ЦК, а в 1987 г. — членом политбюро ЦК КПСС.

Яковлев никогда и никому не раскрывал своих взглядов до конца. Только в 1999 году в предисловии к российскому изданию совместного труда международного коллектива авторов под руководством Стефана Куртуа «Черная книга коммунизма» он признался: «Более 40 лет назад я понял, что марксизм-ленинизм — это не наука, а публицистика — людоедская и самоедская». А в интервью «Независимой газете» (от 2 декабря 2003 года), приуроченному к своему 80-летию, он признал: «Ради дела приходилось и отступать, и кривить душой. Я сам грешен: лицемерил не раз. Говорил об «обновлении социализма», а сам знал, к чему дело идет».

Идею «полновластия Советов» М.Горбачев предложил ХІХ партконференции (июнь-июль 1988 года). Речь шла о том, чтобы оставить за КПСС «руководящую и направляющую» роль в обществе, но лишить ее директивных функций и сосредоточить полноту власти в советах. «Руководящая и направляющая» роль партии должна была реализоваться через избрание партийных функционеров в советы и их последующей работе в исполкомах советов. Расчет был на то, что КПСС как монопольная политическая сила выдержит испытание свободными выборами, обогатится руководящими сотрудниками, выдвинутыми не аппаратом, а населением, и усилит свое влияние на общество.

Делегаты партконференции не увидели опасности в идее «полновластия Советов». Ведь на протяжении предыдущих десятилетий существовала практика «избрания» партийных функционеров на должности соответствующего уровня в представительской (то есть не исполнительной) части советской вертикали власти. Трудно было представить себе первого секретаря обкома КПСС, который не занимал бы должность в областном совете, чтобы направлять его деятельность с высоты своего партийного поста.

Партконференция одобрила идею «полновластия Советов» и вынесла ее на внеочередную сессию Верховного Совета СССР (ноябрь — декабрь 1988 года), которая утвердила эту конституционную реформу. Законодатели второго и частично третьего поколения советских людей не представляли себе, какими сюрпризами могут обернуться свободные выборы в советы, когда им возвращалась вся полнота законодательной и исполнительной власти. Ведь последние свободные выборы состоялись задолго до их рождения. Никто не задумался над тем, что советскому электорату возвращалось право наделять властью государственных служащих высшего ранга, которое было узурпировано большевиками после разгона избранного в 1917 году Учредительного собрания.

Первые свободные выборы на съезд народных депутатов СССР в 1989 году и в Верховный и местный советы союзных республик в 1990 году дали преимущество коммунистам. Как раз на это и рассчитывали те, кто санкционировал конституционную реформу. Однако избиратели провалили многих ортодоксов и послали в парламенты немало коммунистов, настроенных на реформы. В Галичине, которая находилась под компартийной диктатурой два, а не три поколения, коммунисты проиграли выборы. Здесь родился странный феномен: антикоммунистическая советская власть.

Многих оппозиционных коммунистам депутатов провели в органы власти неформальные организации, которые стали множиться с конца 80-х гг. «Неформальными» их назвали из-за того, что они возникали без разрешения парткомов КПСС и КГБ. В Украине наиболее мощной неформальной организацией стал Народный рух, с которого и началось формирование гражданского общества.

Читайте также:  Мания Украины. Русский ресентимент

Конституционная реформа 1988 года положила начало перерастанию «революции сверху» в «революцию снизу». В революционной ситуации национально-демократические силы воспользовались коренной разницей между формой и сутью Советского Союза, которая была заложена во время его образования. Желая ослабить давление национально-освободительного движения, основатели централизованного тоталитарного государства образовали его в форме союза свободных и равноправных республик с конституционной нормой о возможности каждой из них выйти из союза и образовать независимое государство. Название «Россия» устранили из названия объединенного государства, чтобы не раздражать «равноправные» с Российской Федерацией национальные республики. Парткомы РСФСР были подчинены непосредственно ЦК ВКП(б) — КПСС, чтобы не создавать в Москве два конкурирующих центра власти.

Между тем выборы 1990 года в союзных республиках создали 15 новых центров власти, которые находились в непонятных отношениях с возглавляемым М.Горбачевым общесоюзным центром. Бескомпромиссный противник Горбачева Б.Ельцин успешно сыграл на противоречиях между формой и сутью Советского Союза. Съезд народных депутатов РСФСР принял 12 июня 1990 года Декларацию о государственном суверенитете. Его примеру следовали другие союзные республики.

Попытки Горбачева заключить новый союзный договор оказались безрезультатными. Путч руководящих деятелей общесоюзных структур власти в августе 1991 года ускорил крах СССР. Коммунистические ортодоксы, которые составляли большинство в Верховной Раде УССР, превратились в суверен-коммунистов. В согласовании с оппозиционным меньшинством они почти единогласно приняли 24 августа Акт о государственной независимости Украины. 30 августа Президиум Верховной Рады, который тоже состоял преимущественно из коммунистов, запретил деятельность Компартии Украины.

На референдуме 1 декабря 1991 года украинские граждане подавляющим большинством одобрили Акт провозглашения независимости Украины. Это историческое событие стало решающим в распаде Советского Союза. Через неделю после украинского референдума руководители Российской Федерации, Украины и Беларуси собрались под Минском и заявили, что СССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает существование.

С первыми свободными выборами 1989-1990 гг. Советский Союз утратил признаки тоталитарного государства. Оказалось, однако, что он мог существовать только как тоталитарное государство.

Читайте также: Станислав Кульчицкий. Закономерности формирования украинской политической нации. Часть 2

ВЫЗРЕВАНИЕ ПОСТСОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО СТРОЯ

Почему стал возможен такой парадокс: суверен-коммунисты в роли движущей силы антикоммунистической революции? Суть в том, что суверен-коммунисты в действительности не были движущей силой революции 1989—1991 гг. Она проявлялась в виде самораспада строя, который исчерпал свой жизненный ресурс. В тоталитарном государстве могла существовать только одна организованная в национальных масштабах сила — компартийно-советская номенклатура. В ходе революции она руководствовалась только одним желанием: сохранить власть и присвоить государственную собственность на средства производства, которая стала ничейной после исчезновения ЦК КПСС.

Часть номенклатуры, в основном старшего поколения, уступила руководящие должности, не имея возможности выдержать конкурентную борьбу на свободных выборах. Другая часть, пользуясь высоким положением в хозяйственных структурах, положила начало прослойке банкиров, биржевиков, владельцев предприятий. Представители номенклатуры, которые пошли в политику, стали «партией власти» — беспартийной после запрета КПУ.

Чтобы в действительности отделиться от России, нужно было идентифицировать независимую Украину с антикоммунистической УНР. Поэтому суверен-коммунисты в окружении первого президента Л.Кравчука перехватили у национал-демократов их лозунги вместе с политическими деятелями, которые соблазнились властью, и поставили на службу независимой Украине государственную символику УНР.

Основу «партии власти» заложили специалисты разных отраслей экономики и культуры, тщательным образом отобранные в свое время компартийными комитетами для руководящей работы. Без таких специалистов государство не могло бы нормально функционировать. Вместе с тем управленцы советской эпохи внесли во властную корпорацию такие черты, как клановую, круговую поруку, циничный прагматизм и беспринципность. К этому букету добавилась коррумпированность, вызванная, с одной стороны, неспособностью государства обеспечить достойный уровень жизни для своих чиновников, а с другой   — стремлением многих из них превратить эфемерную власть в материальные ценности.

Политической структуризации посткоммунистического общества положили начало левые партии. В октябре 1991 года появилась Социалистическая партия Украины (СПУ) во главе с А.Морозом. Намерение ее основателя использовать социал-демократическую идеологию потерпело неудачу. По идеологии она мало отличалась от бывшей КПСС. В 1992 году министр сельского хозяйства А.Ткаченко организовал Селянську партію України (СелПУ). Фактически она состояла из председателей колхозов и директоров совхозов, которые хотели сохранить коммунистическую организацию сельского хозяйства. В июне 1993 года состоялся «обновительный» съезд КПУ. Эту партию возглавил малоизвестный в советские времена партработник П.Симоненко.

В правом секторе политических сил господствовал Народный рух Украины, который в декабре 1992 года оформился в политическую партию во главе с В.Черновилом. Несмотря на немногочисленность и слабую организацию, интеллектуальный вклад национал-демократов в антикоммунистическую революцию был колоссальным. Они проложили мостик между истребленным в сталинский период поколением строителей УНР и последним советским поколением, которое не знало своей истории.

Читайте также: Станислав Кульчицкий. Закономерности формирования украинской политической нации. Часть 2

Пользуясь политической беспомощностью привыкшего к государственному патернализму общества, «партия власти» намеревалась построить вместо диктаторской компартийной вертикали такую же советскую вертикаль. Депутаты парламента не желали заниматься только законодательной работой. Их, так же как депутатов местных советов, привлекали функции исполнительной власти, которые давали возможность распоряжаться материальными ценностями. В такую систему власти президентская вертикаль не вписывалась. Все годы короткого президентства Л.Кравчука были обозначены противостоянием с Верховной Радой. В парламенте задавали тон левые партии, которые практически полностью заблокировали рыночные реформы. За 1991—1993 гг. в частную собственность перешло всего 3,6 тыс. предприятий, преимущественно мелких.

Противостояние президента с парламентариями на фоне всеобъемлющего экономического кризиса закончилось решением обеих сторон досрочно прекратить полномочия и обратиться к избирателям с просьбой подтвердить мандаты. Реагируя на бездеятельность властей в кризисной ситуации, избиратели отказали в доверии действующему президенту и избрали на эту должность представителя советского директората Л. Кучму. Подавляющее большинство народных депутатов предыдущего созыва не были переизбраны.

Блок левых партий в новоизбранном парламенте занял ведущее место, но не смог получить контрольный пакет депутатских мандатов. Угроза красного реванша заставила прагматичную часть управленцев сплотиться вокруг нового президента. Советская вертикаль закрепила бы состояние хаоса, в котором были заинтересованы только левые. Прийти к власти в полностью благополучной стране у них не было шансов.

Л. Кучма обратился в Верховную Раду с посланием «Об основных принципах экономической и социальной политики», в котором очерчивалась стратегия рыночных реформ, включая широкую приватизацию средств производства. Длительная борьба с левыми партиями закончилась принятием в июне 1996 года Конституции Украины, которая наполнила президентскую должность реальными полномочиями. Политические и рыночные реформы, которые стали возможными после выборов 1994 года, осуществлялись «в пакете». За поддержку в построении сильной президентской вертикали Л.Кучма платил такими реформами, которые способствовали интересам бывшей компартийно-советской номенклатуры. За короткий срок весомая доля производительных сил страны была разделена между несколькими кланами олигархов. Возникли могучие финансово-промышленные группы, которые объединяли технологически связанные между собой предприятия и работающие с ними банки.

 Какое государство построил в Украине созданный Л. Кучмой политический режим? На Западе его назвали государством искателей ренты (rent seekers state). Рентой в специфически посткоммунистическом значении термина считались доходы, которые многократно превышали прибыль, получаемую от предпринимательства в конкурентной среде. Такие доходы получали от предпринимательства, защищенного льготами и преференциями, от мгновенно переведенных в иностранную валюту государственных субсидий, которые не было потребности возвращать в результате галопирующей инфляции, от необлагаемых налогами посреднических операций, от разницы на валютных курсах при наличии эксклюзивного доступа к более выгодному курсу. Но основными путями обогащения представителей «партии власти» было предоставление им или их родственникам в собственность за символическую цену крупных предприятий, а также получение ими в обмен на «содействие» в предпринимательской или политической деятельности наличности в иностранной валюте.

Те, кто строил государство искателей ренты, не ждали, пока кто-то догадается дать им взятку. Их стратегия была сплавом полной экономической свободы с многочисленными ограничениями, сдерживание которых тщательным образом отслеживалось. Зафиксированные нарушения со следующим запугиванием давали ожидаемый эффект. Поэтому иностранные наблюдатели назвали построенное в Украине государство шантажистским (blackmail state).

Можно ли обвинять конкретных политических деятелей и всю управленческую корпорацию в том, что в начале нового века они построили на остатках общественно-экономического строя, что саморазрушился, олигархическое государство? Можно, конечно, но было бы странно, если бы государственные служащие на высоких должностях забыли о собственных интересах и начали беспокоиться о народном благосостоянии без всякого давления со стороны своих избирателей. А давления не было, потому что избиратели оставались советскими людьми, которые привыкли к государственному патернализму. Они были даже благодарны тем, кто присвоил средства производства, хоть сам процесс присвоения назвали «прихватизацией». Ведь им дали возможность пользоваться средствами производства, то есть работать и получать заработную плату. Оглядываясь на прошлое, мы тоже должны быть благодарны олигархам, потому что они заблокировали красный реванш, который заводил Украину в тупик.

ОРАНЖЕВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Общественно-экономические отношения, на одном из полюсов которых находилось олигархическое государство, а на другом — беспомощное атомизированное общество, не могли оставаться стабильными по определению. Ведь постсоветское общество владело электоральным оружием, чтобы отстаивать свои интересы в противостоянии с олигархами. Результат противостояния между государством и обществом зависел от того, как избиратели поведут себя на выборах: возьмут ли они во внимание собственные интересы, или будут голосовать «за гречиху»?

Между тем созданные олигархами политические партии делали все возможное, чтобы законсервировать остатки предыдущей эпохи даже в топонимике. Для них было важно, чтобы бывшие советские люди не чувствовали ответственность за будущее и не осознавали себя гражданами независимого государства. Тогда они голосовали бы как нужно: за президентов — выразителей воли олигархов, за олигархические партии, которые получили название центристских (между обломками прежней КПСС — КПУ и СПУ и национал-демократами, прежде всего Народным Рухом Украины).

Однако после освобождения из тоталитарных объятий российско-советского сверхгосударства в Украине возникли объективные предпосылки для формирования гражданского общества. За полтора десятилетия, начиная с появления первых «неформальных» организаций, гражданское общество окрепло, хоть его социально-экономическая опора в виде среднего класса дискриминировалась олигархическими кланами.

Читайте также: Ширится гражданский протест: годовщина «оранжевой революции» будет отмечена вопреки запрету суда

Институт социологии НАН Украины с 1992 года проводил мониторинг социальных изменений в украинском обществе. Судя по ответам на вопрос «Кем Вы себя, прежде всего, считаете?», за 1992—2004 гг. существенных изменений в сознании электората не состоялись. Процент опрашиваемых, которые считали себя, прежде всего, гражданами Украины, упал с 45,6 (после эйфории 1991 года) до 44,2. Процент тех, кто считал себя жителем села, города или региона (прежде всего, электорат левых партий или конкурирующей с ними олигархической Партии регионов), вырос с 30,8 до 37,2. Процент тех, кто признавал себя гражданами прежнего Советского Союза, упал с 12,7 до 10,7 (в результате природного сокращения этого контингента).

Историки и политологи, которые изучают такое специфическое явление украинской действительности, как площади, после каждого из них с энтузиазмом смотрели в будущее. Когда действительность не оправдывала эти надежды, они обвиняли в неэффективном управлении очередного президента. Однако в украинском обществе, которое с трудом прощалось с искаженным миром коммуносоциализма, президенты были ограничены в своих действиях. Волей обстоятельств они опирались на силу, которая формировалась более активно, чем ячейки гражданского общества,  — олигархов.

В России, где олигархический капитал формировался с не меньшей интенсивностью, нашлась сила, которая смогла поставить его под контроль: государственная бюрократия. В начале нового века к власти пришел выразитель интересов прежних органов государственной безопасности В. Путин, который быстро расправился с олигархами, а заодно и с порожденной Революцией распада демократией. В Украине, которая отбросила советскую модель государственности, чтобы отделиться от России, олигархи не встретили противников, а разнонаправленность их интересов способствовала сохранению демократических ценностей, в том числе свободных выборов в органы власти.

Чтобы опять привлечь Украину в лоно империи, правящие круги России вернулись к дореволюционной риторике о едином народе. Избегая поглощения Россией и одновременно храня хорошие отношения с ней (в чем было заинтересовано большинство олигархических кланов), Л. Кучма издал в Москве в 2003 году под своей фамилией объемистую книгу с красноречивым названием: «Украина — не Россия». Однако это не помешало растущей активности российских СМИ, которые убеждали украинское население в необходимости усиления интеграции с Россией.

В начале нового века внутри украинской «партии власти» стали заметными изменения, вызванные процессом самоорганизации общества. Свидетельством неотвратимого вызревания гражданского общества стала новая расстановка политических сил в канун парламентских выборов 2002 года и президентских выборов 2004 года. Противоречия в левых партиях, что постепенно вызревали, испытали качественное изменение: впервые коммунисты и социалисты оказались по разную сторону баррикад. Нарастали противоречия и в «партии власти». Впервые она разделилась на политиков, которые подталкивали Украину в сторону России, и на тех, кто отдавал преимущество ее европейскому выбору.

Согласно Конституции Л. Кучма не мог претендовать на третий президентский срок. Конституционный Суд «нарисовал» ему разрешение баллотироваться на выборах 2004 года, но в результате стремительного падения международного и внутреннего рейтинга у него не было шансов конкурировать с лидером оппозиционных сил В. Ющенко. Однако за годы пребывания на должности президента Кучма показал, что умеет выстраивать ситуации, в которых почти автоматическими становились заблаговременно продуманные им же решения. В 2002 г. он отправил в отставку хорошо работающего на должности премьер-министра А. Кинаха и представил парламенту на утверждение кандидатуру главы Донецкой облгосадминистрации В. Януковича. В 2004 году он порекомендовал пропрезидентским партиям выдвинуть кандидатуру Януковича на пост Президента Украины.

Отвечая на вопрос, почему Кучма сделал ставку на Януковича, В. Горбулин, который проработал с действующим президентом десятки лет, сказал: «По-видимому, он имел какой-то расчет, стратегический план». И в самом деле, во время президентских гонок кто-то регулярно вбрасывал в интернет поражающую информацию об уголовном прошлом кандидата в президенты. Эффект, конечно, был, но не тот, на который рассчитывали. На Западе не могли понять, как может баллотироваться на наивысшую должность в государстве человек с уголовным прошлым. Однако украинское общество вопреки ожиданиям Кучмы, воспринимало компромат спокойно. В советские времена через тюрьмы и колонии прошли миллионы людей.

На протяжении трех месяцев президентских гонок ни темные пятна в биографии, ни принадлежность к олигархам, ни низкая базовая подготовка не помешали В. Януковичу удерживать свой рейтинг наравне с рейтингом В. Ющенко. Л. Кучма не осмелился вмешаться в избирательную кампанию даже тогда, когда Янукович открыто и нагло использовал «административный ресурс» премьер-министра во время второго тура и выиграл выборы. Разница между официальными данными ЦИК и данными экзит-полов превышала отметку в 10%.

Беспрецедентная фальсификация воли избирателей возмутила украинское общество. На Майдан Независимости в Киеве вышли сотни тысяч граждан. Протестная акция длилась с 22 ноября до 8 декабря 2004 года. Решение ЦИК о победе Януковича было отменено Верховным Судом Украины, который постановил провести повторное голосование второго тура 26 декабря. При повторном голосовании В. Ющенко получил 52%, а В. Янукович — 44,2% голосов. В ходе выборов украинский электорат разделился на две части. На Западе и в Центре борьба шла под оранжевыми флагами, на Востоке и Юге — под бело-голубыми флагами Партии регионов.

В свете всего, что случилось в Украине за полтора десятилетия после Оранжевой революции, можно утверждать, что она имела характер социального взрыва, неразрывно связанного с Революцией распада. Эта электоральная революция не смогла внести решающие коррективы в формирование общественно-экономического строя, но сыграла большую роль в преодолении советской ментальности украинского социума. Тем не менее, возглавляемые В. Януковичем политические силы продолжали опираться на крепкую электоральную поддержку восточных и южных регионов страны и использовали всестороннюю помощь правящих кругов Российской Федерации, чтобы перекрыть Украине путь к Евросоюзу и НАТО.

Станислав КУЛЬЧИЦКИЙ, доктор исторических наук, профессор,  опубликовано в издании ДЕНЬ

В тему:

•  Александр Кравцов: «Люди с Майдана были готовы умереть за идею, а «Беркут» - нет»
•  «Особливий статус» для «ракової пухлини» або Випробування Донбасом
•  Обретение независимости Украины: как это было
•  Россия: вызов человечеству
• Станислав Кульчицкий: «Мы выползаем не только из коммунизма, но и из России»