Будущее наших персональных данных

Версия для печати

В мире, где технологии повсюду, а к появлению новых данных может привести любое действие, наша задача — сохранить, защитить и расширить свои права. Придется отстоять свое мнение по двум ключевым вопросам: кому предоставлять доступ к нашим данным и какие действия с ними разрешать.

Пришло время действовать и взять будущее в свои руки, пишет Newочём.

Цифровая среда меняется стремительно быстро. Никто не знает, какой она будет даже через 5-10 лет, однако кое-что мы знаем наверняка: на цифровую среду в будущем влияет то, как мы генерируем и передаем персональные данные сегодня. В мире, где технологии повсюду, а к появлению новых данных может привести любое действие, наша задача — сохранить, защитить и расширить свои права. Придется отстоять свое мнение по двум ключевым вопросам: кому предоставлять доступ к нашим данным и какие действия с ними разрешать. Пришло время действовать и взять будущее в свои руки. 

Отправная точка

Мы на распутье. Перед нами стоят проблемы, порожденные действиями государств и крупных корпораций в технологической сфере, которые привели к централизации власти и постепенному исчезновению конфиденциальности. Но и возможности у нас немалые: разрабатываются потрясающие технологии, появляются необходимые правовые гарантии. В Европе граждане обладают широкими правами на неприкосновенность частной жизни, которые закреплены в Европейской конвенции о правах человека, а принятые в ЕС Общие положения о защите данных (сокращенно — GDPR) устанавливают современные стандарты в области защиты персональной информации. 

По всему миру суды сталкиваются с проблемами разрешения конфликтов на почве использования данных: будь то дело о праве на неприкосновенность частной жизни в Индии, о системе идентификации на Ямайке или о доступе к местоположению мобильных телефонов в США. Многие страны ужесточают законы о защите персональных данных. Сокращается число стран, где данные вообще никак не защищают.

Важнее всего то, что сейчас в наших силах объединиться и преобразить мир вокруг себя. Интернет-сообщество может стать объединением критически мыслящих людей, готовых действовать. Мы можем изменить курс развития цифровой среды. Будущее не предопределено — наши решения и действия приведут нас туда, куда мы сами захотим.

В тему: США подозревают власти Китая в краже персональных данных свыше 500 млн человек - NYT

В современном мире есть несколько критических проблем.

Монополия на данные и постоянная слежка

Крупные технологические компании в массовом порядке собирают информацию о нас и используют ее в своих интересах. Это феодалы нашего времени с монополией на данные. Они хотят отслеживать, прогнозировать и автоматизировать нашу личную и общественную жизнь.

В домах появились устройства тотальной слежки — умные колонки Алекса и Гугл Ассистент. Они внимательно слушают то, о чем мы говорим, и наблюдают за тем, что мы делаем. Мобильные телефоны и прочие устройства сопровождают нас повсюду, фиксируют и передают данные о каждом нашем шаге. В толпе и в одиночестве — слежка продолжается.

И это не пассивное наблюдение, это попытка активно контролировать нашу жизнь. Компании предугадывают наше поведение и делают выводы о наших предпочтениях. Фактически, они знают нас лучше, чем мы сами. Они создают иллюзию выбора, хотя, на самом деле, мы получаем только ту информацию, которую они решат нам показать. Они проектируют интерфейсы таким образом, чтобы мы как можно меньше пользовались своими правами. 

Данные собираются без нашего ведома

Чем-то мы делимся сознательно: фотографиями, постами в соцсетях. Что-то сообщаем неосознанно: историю перемещений и браузера, перечень устройств, которыми пользуемся. А на основе всего этого можно предсказать еще больше информации. По истории браузера можно сделать вывод о моей половой принадлежности, уровне дохода, наличии детей, потребительских предпочтениях, увлечениях и характере социальной жизни. 

Мало где человек законодательно имеет право знать, какой именно информацией о нем обладают разные компании. Однако даже в странах с относительно развитым законодательством все не так просто. Во-первых, необходимо понимать, какая именно компания занимается сбором данных, а мы даже не всегда в курсе, что сбор данных вообще происходит. Во-вторых, запросить у компании данные — задача не из легких. Люди часто сталкиваются со сложностями и препятствиями: одни создаются намеренно, другие возникают вследствие неудачной реализации этой процедуры.

Ограничение свободы слова

Интернет-платформы беспрецедентным образом ограничивают наши свободы. Они отслеживают и контролируют размещение контента у себя на сайтах и в приложениях. У них есть алгоритмы, которые определяют, что можно показывать, а что нельзя. Более того, новый закон об авторском праве, принятый в Евросоюзе в марте 2019 года, вынуждает платформы цензурировать то, как люди выражают свое мнение и общаются друг с другом.

Псевдобесплатные услуги

Бесплатный сыр только в мышеловке — теперь мы знаем, что за на первый взгляд бесплатную услугу мы платим персональными данными. Собранная информация позволяет компаниям отслеживать наши предпочтения и даже влиять на них. Исследование британской компании «Кэмбридж Аналитика» 2018 года показало, что подобная практика подрывает доверие к демократическим процедурам и ослабляет демократические государства.

Это не значит, что за возможность пользоваться услугами с повышенным уровнем конфиденциальности нужно вводить плату. Нельзя брать деньги за анонимность, а сбор информации нельзя прикрывать «бесплатными» услугами.

Что же делать? Здесь и начинается самое интересное. Предлагаю вашему вниманию четыре сценария развития цифровой среды. Каждый из них рассматривается с точки зрения обычного человека, который ежедневно сталкивается с проблемами конфиденциальности, — назовем его Амтис.

Амтис переместился вперед во времени и увидел четыре варианта будущего: первый — где данные считаются собственностью и сформирован рынок данных; второй — где данные оплачиваются аналогично труду; третий — где данные помещены в государственные фонды; и четвертый — где пользователи обладают четко определенными правами на свои данные.

Далее — выдержки из записей Амтиса. Чтобы усилить эффект, в конце каждой части я добавила и свои впечатления 

Сценарий первый. Данные как объект собственности

Амтис попадает в 2030 год и обнаруживает, что к данным применяется право собственности. Вот как там все устроено.

Первое же граффити, которое я увидел, гласило: «Мои данные — мои правила». Я довольно ухмыльнулся. Я сыт по горло тем, что компании делают на моих данных безумные деньги. Если реальность такова, я хочу свою долю. 

И в своих взглядах я не одинок. Пару лет назад все активно требовали ввести на данные право собственности.

А шел я к консультанту по этим вопросам. Меня уволили с работы, нужно было как-то выживать в этом городе. Перед стеклянным офисным зданием с вывеской «Продай свои данные» стояла большая очередь. Первая консультация — бесплатно.

Ну есть у меня право собственности, и что?

Обратиться к консультанту я решил, потому что не знал, что это право вообще дает. Скажем, можно ли сдать свои данные в аренду? Можно ли теперь покупать и продавать их, как на фондовом рынке? Нужен ли для этого брокер? Сколько можно заработать, предоставляя данные сервисам, которыми и так постоянно пользуешься? Сколько будут стоить мои данные в будущем? А в наследство их можно оставить?

Тогда меня в первую очередь интересовал быстрый заработок. Вместе с тем не хотелось, чтобы меня обманули, — как было в прошлом с «бесплатными» услугами. Я потерял работу, но не достоинство, и не хочу, чтобы моими данными пользовались как заблагорассудится. Можно ли самому диктовать условия?

Мало денег за много данных

Пока я ждал очереди, мне пришло уведомление от соцсети — открыли возможность получить деньги за данные. Рассылается оно на основе местоположения: только тем, кто ожидает приема в этой конкретной компании. А они крутые, раз под них все так адаптируют. Наверняка комиссию за это получают. Мне предложили по пол-юнита за любое действие в соцсети: можно написать пост, выложить фотку, отметить кого-нибудь, по ссылке перейти. Десять минут пользуешься в привычном режиме — считай, оплатил билет на транспорт. Не густо, но в моей ситуации и такие деньги пригодятся. Интересно, это разовое предложение, или завтра так же можно будет?

Гарантия финансовой состоятельности

Та же соцсеть недавно начала функционировать как банк. У них новый продукт: пакет финансовых услуг, в качестве залога за которые можно оставлять данные. Данные считаются собственностью, а значит, их можно использовать вместо, скажем, квартиры. С помощью информации о себе у меня есть возможность доказать свою финансовую состоятельность. Компания установила мою личность, имеет доступ к совершенным мной транзакциям, но самое главное — знает все о моей социальной жизни: насколько я благонадежен, и насколько мои данные ценны. Похоже, это отличное решение моей проблемы, но сначала посмотрим, как пройдет встреча с консультантом. 

Моделирование стоимости

Когда я наконец зашел в кабинет, уже почти стемнело. «Специалистам по персональным данным» был выделен целый этаж. По сути, это просто продавцы с навыками программирования. К одному из них меня и отвели. Сотрудница поздоровалась и рассказала, с чего мы начнем. Чтобы получить полный анализ стоимости моих данных, нужно предоставить для сканирования все свои электронные устройства. Из соображений безопасности данные я хранил на локальном сервере, но, чтобы узнать стоимость, пришлось все передать. 

От псевдобесплатных услуг не уйти

Затем она объяснила политику конфиденциальности при моделировании стоимости. Данные, полученные из электронных устройств, передадут моей соцсети и ее партнерам. Вот почему первая консультация бесплатная. Без работы выбирать не приходится. Я согласился, хотя чувствовал, что мной открыто пользуются. Было обидно идти на уступки, но я решил не уходить.

В тему: Тиаго Форте: Будущее будет странным

Пока данные сканировались, консультант запустила программу виртуальной реальности. Она должна объяснить мне основы права собственности на данные. Можно будет в реальном времени задать вопросы, получить ответы системы, а затем и результат анализа данных, который был запущен в фоне на всех моих гаджетах. 

Больше всего меня тревожило, можно ли выяснить, куда отправятся мои данные и какие партнерские компании и организации получат к ним доступ. Есть ли орган, куда можно пожаловаться на нарушение права собственности? И что там смогут сделать? Когда речь идет о материальных ценностях (скажем, пропал велосипед), можно обратиться в полицию, и, возможно, его попробуют найти. Если не найдут, новый мне никто не даст. Максимум, на что можно рассчитывать, — компенсация от страховой компании. Но велосипед вернуть вряд ли получится. Действует ли та же логика с данными? 

Персонализированный ассистент

В конце программы можно было заказать персонализированного помощника для операций с данными на базе искусственного интеллекта. Он может отслеживать выгодные предложения от компаний или предоставлять им данные по подписке. Программа мне все объяснила.

Аукцион

Первым делом я узнал, как устроена продажа данных с аукциона. Сначала выбираешь гаджеты, которые хочешь подсоединить к торговой площадке. Все электронные устройства привязываются к твоему идентификатору, а вся поступающая с них информация считается твоей собственностью. Все данные с этих устройств теперь направляются в единый центр. По завершении транзакции зарегистрированные на площадке компании получат доступ к данным. Как только данные будут размещены, можно начинать торги. 

Персонализированный ассистент поможет мне установить диапазон цен, покажет статистику по продажам данных того же рода, расскажет, какие операции сейчас в тренде и за что можно получить больше денег. 

Подписка

Есть и другой вариант: можно предоставлять компаниям данные по подписке. Установить цены поможет ассистент. Компании могут приобрести подписку на ограниченный период времени. Такой вариант особенно нравится стартапам: обеспечивает им постоянный приток данных. Недостаток в том, что когда компания уже выросла и диверсифицировала свои услуги, она может отказаться от подписки без объяснений и предупреждений.

Управлять операциями непросто

На ассистента тоже нужно оформлять подписку. Стоила она недешево, но и совсем уж дорогой не была. В моем положении я не мог ее себе позволить. Консультант сказала, что они сотрудничают с соцсетью, которой я часто пользуюсь, и предложила запросить на ассистента кредит. 

Разумеется, можно управлять операциями с данными и без помощника, но тогда придется тратить на это все время, читать соглашения и все, что написано мелким шрифтом, проверять, не надули ли меня, и выискивать самые выгодные предложения. Я даже не был уверен, что разберусь во всех терминах. 

В итоге я оформил кредит на персонализированного ассистента. Указал всего несколько параметров, чтобы специалисту не пришлось слишком долго программировать и настраивать его под меня. Мне очень нужны были деньги, и планка моих притязаний была невысока. Я надеялся, что ассистент поможет мне максимально эффективно использовать данные и кредит я выплачу в два раза раньше срока.

Вышел от консультанта и включил новостной канал о персональных данных. Шло интервью с девушкой по имени Люси. Она рассказывала, как ее вдохновила Дженнифер Лин Морон, автор концепции «человек-корпорация». Молодая художница зарегистрировала себя как юридическое лицо, чтобы противостоять радикальному капитализму. Она считала, что это единственный способ остановить эксплуатацию со стороны корпораций. Дженнифер задала тренд на регистрацию в качестве юридических лиц и, похоже, ее примеру следует все больше людей. Люси тоже оказалась в числе подражателей. 

Теперь каждый — юридическое лицо

Ее концепция предполагает, что личность человека, его имя, IP-адрес и все созданные им данные принадлежат его компании. Если кто-то воспользуется чужими данными или тронет их без разрешения, теоретически, можно будет подать в суд. По мнению Дженнифер, это действенный способ защитить свои данные. У людей-корпораций будут рычаги давления на жадные до данных компании. А если хотите заработать, можно продавать связанные с данными продукты и услуги. 

Например, если кто-то просит сфотографировать его с друзьями в баре или посоветовать хороший ресторан, корпорация «Дженнифер Лин Морон» окажет эти услуги за плату. А еще она может стать эффективнее в обычной жизни. Вот ее слова: «Если бы корпорациями стали мои друзья и родные, я бы точно знала, кого и для каких целей можно использовать, в кого вложить деньги — не только потому, что они могут принести пользу, но и из-за их личных качеств». 

Стать корпорацией «Имя Фамилия» было не так уж просто. Чтобы управлять компанией, нужны юридические, предпринимательские и технические навыки. Поэтому такая модель пользовалась успехом у среднего класса — образованных людей, которые эти навыки имели. В этой части мира люди-корпорации функционируют совсем в других социальных условиях. 

Не знаю, как вам, но мне читать рассказ Амтиса было тревожно. 

Далее — мои соображения об этой истории, разберем ее с более объективных позиций и юридической точки зрения. Если уже хотите прочитать второй сценарий, вам сюда.

Комментарии к первому сценарию

Контролировать данные не станет легче

Создать закон, который давал бы право собственности на данные, довольно проблематично. В силу природы самих данных и того, как ими пользуются, вряд ли возможно получить на них эксклюзивные права. Это не материальные объекты, которые у вас либо есть, либо нет. Данные могут находиться где угодно, их можно копировать и передавать практически бесплатно. А значит, исключительность права ограничена. 

Право собственности — это право владеть и пользоваться некоторым имуществом. Собственность появляется там, где ограничивается доступ, а не там, где он предоставляется по умолчанию. Если вы сдаете имущество в аренду, арендатор имеет право пользоваться и владеть им до конца договора. В этом случае на время действия соглашения вы как владелец будете иметь ограниченные права. 

Другой пример — товарищества собственников жилья. Можно купить дом, но на переустройство сада и покраску стен понадобится разрешение. Даже с правом собственности нельзя творить все, что захочешь. Его наличие не означает, что вы автоматически становитесь абсолютно всевластны. Так же обстоят дела и с правом собственности на данные. Даже если у вас будет такое право, оно не наделит вас безграничными возможностями. 

Единоразовая операция

Проданные данные не получится вернуть. Кроме того, после покупки компания может поступать с ними по своему разумению. Можно, конечно, установить условия использования, но смогут ли обычные люди всерьез защищать свои интересы в переговорах с компаниями? К тому же, приватность данных меняется со временем. Возможно, завтра вам уже не захочется делиться тем, что вы сообщили бы сегодня. Когда передаешь права на данные другим, нельзя быть уверенным, что их не будут использовать во вред. Это утверждение останется верным для всех видов собственности на данные и для всех способов их монетизации. К нему мы еще вернемся. 

Монополия на данные не умрет

Право собственности не отменяет того, что компании могут накапливать у себя большие массивы пользовательской информации. Как и того, что некоторые из них это уже сделали, — скажем, Фейсбук, Амазон, Нетфликс и Гугл.

Поощрение порочной системы

Мы не знаем, из чего будет складываться цифровой доход в будущем, но сейчас самые крупные компании вполне могут положиться на рекламу. Это значит, что любые покупка или переход по ссылке приносят им деньги. Чем больше я делаю переходов и покупаю продуктов, тем больше денег они получают от рекламы. В системе, где мне платили бы за данные, мой доход рос бы соразмерно доходу компаний. Другими словами, в моих интересах было бы, чтобы они зарабатывали больше. Таким образом, правила игры бы не поменялись, мы поощряли бы ту же порочную систему, от которой сейчас пытаемся отказаться. Хотим ли мы узаконить сомнительные рыночные практики и злоупотребление данными за небольшую плату? 

Чем именно я владею? 

Амтис только вскользь об этом упомянул, но полагаю, не так просто установить, какими именно данными можно владеть. Выпиской со счета, данными по кредиту, показаниями бытовых счетчиков, координатами GPS? А фотографиями с друзьями и родственниками? Если они попали на снимок, у них тоже есть на него права? А генетической информацией? Она содержит данные о моей семье, если я ее раскрою, у моих родственников тоже будет на нее право собственности? А у моих детей и внуков? Данные обо мне — это еще и данные о других людях. 

А что с данными, которые собираются без моего ведома? Будет ли право собственности распространяться на них? 

Создание системы прав собственности на данные потребует исчислить и классифицировать все возможные виды данных, которыми можно владеть, а также их статус (например, передаются данные или хранятся). Возникают следующие вопросы: на какие данные будет распространяться право собственности? На данные, которые собираются, анализируются, агрегируются, используются для профайлинга? Можно ли владеть данными, которые передаются, или только теми, что уже где-то хранятся? Может ли у данных быть несколько владельцев? 

Понятие собственности несовместимо с самой природой данных

Нужно помнить об одном юридическом аспекте. На первый взгляд кажется, что данные — это интеллектуальная собственность, однако между ними есть принципиальная разница. В частности, закон об авторском праве защищает оригинальное выражение идеи, но не саму идею или информацию. Цвета, которыми написана картина, не защищены авторским правом, а вот их оригинальное сочетание — да. Если взять пост на Фейсбуке, можно защитить то, как я выразила свою мысль, но не слова, которые в этот пост входят. За данными, которые собрали датчики, не стоит никакой оригинальной идеи, это необработанная информация. Применительно к данным, нельзя утверждать, что мы обладаем на них авторскими правами, потому что данные не защищаются правом по умолчанию, особенно если в них не вложен интеллектуальный труд. 

Но допустим, что мы с данными что-то делаем. Например, собираем в базу, а это требует много усилий и ресурсов. По европейским законам защита распространяется на создание такой базы, но не на ее содержимое. А точнее, под действие закона попадает не сама база данных, а ресурсы, потраченные на ее создание. 

Точно так же, когда речь идет о работах на основе нескольких материалов (например, литературных сборниках), которые обычно защищаются авторским правом, под защиту попадают оригинальность выбора и организации информации, а не отдельные части, из которых такая работа состоит. 

Это не единственная проблема авторских прав. Авторы обычно оказываются в конце длинной цепочки бенефициаров и вознаграждение за свою работу получают скромное. Права между авторами и бенефициарами распределены неравномерно. Возьмем музыкальную индустрию. Обычно все деньги получают лейблы, а авторам платят в последнюю очередь. Лишь у немногих авторов есть хорошие юридические ресурсы, возможность вести переговоры и защищать свои права на должном уровне. Поэтому на концертах они зарабатывают больше, чем от продажи записей. 

Есть и более фундаментальное различие. Авторское право отчуждаемо: его можно передать другому лицу. Права человека, такие как право на частную жизнь и защиту персональных данных, неотчуждаемы. Если бы их можно было передавать, они потеряли бы всякий смысл. Что толку от свободы, если вы от нее отказываетесь? А если мы хотим продавать данные, но при этом сохранить за собой какие-то права на их использование, нам, на самом деле, нужна система управления правами, а не собственностью.

Рынок данных на практике

Давайте представим, что все вопросы, связанные с собственностью, мы уладили. Все равно нужно понять, как рынок данных будет работать с практической точки зрения. Допустим, кто-то хочет продать данные. Кто будет устанавливать цену? По каким критериям? Смогу ли я сама успешно вести переговоры с компаниями? Как будут на практике выплачиваться деньги? Нужно ли самому искать покупателей и выставлять данные на торги? Куда мне обращаться, если результат меня не устроит? Нужно ли будет следить за тем, как компании исполняют обязательства по контракту? Если не исполняют, придется ли обращаться в суд и годами ждать решения (выносятся они не быстро)? Как разбираться с потоком предложений о покупке и не накапливать так называемую «усталость от принятия решений»? Нужно ли давать инструкции ботам-брокерам? Право собственности перекладывает всю ответственность за операции с данными на человека. Но дает ли оно ему больше контроля? 

А если я начну торговать своими данными, у компаний не будет стимула продвигать возможность переноса данных с одного сервиса на другой: они будут сильно заинтересованы в покупке данных. Если нельзя будет легко забрать данные из одной компании и перенести в другую, мы так и останемся сидеть по нынешним закрытым экосистемам. Если нас что-то не устроит, жаловаться не получится. Стартапы и маленькие компании по-прежнему будут инвестировать большие суммы в покупку данных, чтобы соревноваться с крупными. Лицензировать данные будет невероятно сложно, и стартапы по-прежнему будут ориентироваться на своих инвесторов, а не на инновации или социальное благо. 

В конце концов, сколько компаний смогут мне заплатить? Помимо известных крупных компаний, существуют тысячи небольших, у которых не хватит на это ресурсов. Как право собственности или система монетизации данных будет защищать от них мои данные? И как вообще узнать, есть у них мои данные или нет? Кто будет за этим следить? Можно ли запрашивать у них, хранят ли они информацию обо мне, по аналогии с европейским GDPR?

Сценарий второй. Данные как труд

Амтис снова в 2030 году и теперь живет жизнью работника, который получает плату за передачу своих данных. Вот как он начинает свой рассказ. 

На мне зеленая пижама, но сказать, утро сейчас или вечер, я не могу. Глаза покраснели от того, что долго пялился в монитор. Мне это жутко надоело, я очень устал. И, конечно, все эти эмоции и реакции зафиксировал плейбор — карманная консоль, внутри которой теперь вся моя жизнь. Это связь с семьей, друзьями и миром; контроль за здоровьем и настроением; органайзер и личный ассистент, а также — основной источник заработка. Я, можно сказать, зарабатываю играючи ( название устройства Playbour — от англ. play ‘игра’ и labour ‘труд’ — прим. Newочём).

В наши дни все меньше людей ходят на работу в настоящий офис. Все делается через это устройство: оно собирает данные, которые я генерирую на разных платформах, и платит мне за новые поступления. В реальности же все уходит одной и той же компании, так как большинство платформ — ее партнеры или дочерние фирмы. 

Деньги не пахнут

Месяц назад я включил дополнение «Здоровье», и теперь консоль считает, как часто я хожу в туалет, и собирает с туалетных сенсоров данные о моче и кале. Эти данные отправляются в фармацевтические компании, чтобы повысить качество лекарств. Быть может, однажды я помогу излечить мир от мочеполовых инфекций, заболеваний простаты, проблем с пищеварением и геморроя. Так и подмывает пошутить, мол, деньги не пахнут. Все-таки данные о здоровье и правда оплачиваются лучше всего. 

А знаете, за что еще хорошо платят? За информацию о том, как ты развлекаешься. При просмотре фильмов, прослушивании аудиокниг, игре в видеоигры и чтении статей я получаю бонусы за самые лакомые данные: пульс, траекторию движения глаз и интенсивность потоотделения. Данные, связанные с потреблением политического контента, оплачиваются еще лучше. После того как я узнал об этой функции, мое поведение сильно изменилось. Я смотрю все фильмы, которые мне рекомендует плейбор, взапой читаю кликбейтные статьи и пытаюсь создавать как можно больше физиологических данных. Мои жизнь и поведение зависят от того, что лучше оплачивается. 

Однажды, чтобы получить больше очков, я даже принял слабительное. Обрадовался было, что обманул систему, но в какой-то момент алгоритм, видимо, обнаружил закономерность. И мало того, что оштрафовал мой аккаунт, так еще и запретил мне продажу слабительных в аптеках. Теперь, если у меня реально возникнут проблемы с пищеварением, придется несладко! 

Обучение верховного разума

Не многие знают, для чего все это. Все, что собирает плейбор, идет на обучение самой мощной в мире системы ИИ. Получаемые от людей данные используются для обучения машины всему, что мы знаем. План в том, чтобы превратить ее в бессмертную надстройку над человечеством и обучить принимать за нас наилучшие решения. Повседневные она уже принимает. К этой супермашине все чаще обращаются политики и властные структуры. Дальше останется только передать ей полный контроль. 

Мы отдаем нашу возможность решать за себя и доверяем машине править миром. Мы отдаем себя в рабство, чтобы снабжать ее данными, потому что сегодня это самый лучший способ заработать. Как раньше говорили: «Лучше быть в неволе у капиталистов, чем безработным и неимущим».

В тему: British Airways обвинила «русских хакеров» в краже персональных данных клиентов

Пользователь и сотрудник

Люди требовали появления рынка данных, и теперь за данные платят как за труд. C момента получения первого бита моей информации у меня с компанией «Плейбор» заключен полный пакет трудовых документов. Интерфейс консоли показывает, сколько задач я выполнил, сумму, которую за каждое из них получил, на сколько выходных могу рассчитывать (зависит от усердия работника) и какие взносы уходят в пенсионный фонд. Забавно: я одновременно и пользователь этих платформ, и их сотрудник. 

Таскометр ― новая метрика оценки сотрудника

Каждый раз, когда какой-то компании что-то нужно, менеджер на основе ИИ разбивает задачу на более мелкие куски и отправляет работникам уведомления. В этот момент главное — не зевать, а то ничего не получишь. Как и десять лет назад на «краудсорсинговых рынках». В современных моделях плейбора есть ИИ, который сам подбирает тебе работу, — не нужно заниматься этим вручную. Правда, эта версия дороже. Я как раз на такую коплю. Дело в том, что, если не выполнить сто тысяч микрозаданий в месяц, вам не заплатят и минимальную плату за каждое. Система работает так: оплата позадачная, но цена варьируется в зависимости от общего количества выполненного. Применяются нормативы и критерии оценки — например, качество данных. Так что работать кое-как не получится. Если в таскометре меньше ста тысяч задач, цена за одну будет так мала, что сложно будет не упасть духом. Зато теперь никто не подделает статистику по безработице. Таскометр подтверждает мое трудоустройство и оценивает качество работы. 

Профсоюзы

Я пытался поговорить о повышении нормативов с лидерами нескольких профсоюзов. Мы рассчитываем, что они будут представлять нас и защищать наши трудовые права, но профсоюзы поставщиков данных все еще бессильны и недостаточно развиты. Молодые люди вроде меня нечасто вступают в профсоюзы, для многих этот способ решения проблем устарел, они не видят в нем пользы. Профсоюзы пытались сохранить значимость и адаптироваться к цифровой среде. Но сдали позиции и теперь вряд ли смогут оказать на компании серьезное давление.

От эксплуатации не скроется никто

Можно подумать, что более обеспеченные люди избежали этой участи. На самом деле, не все так просто. Они и правда могли бы остаться в стороне и не привязывать свою жизнь к плейбору, но от сенсоров и датчиков слежения им не укрыться. Богатые стали строить города-крепости, которые всем остальным не по карману. Эти города были отрезаны от мира, никто кроме избранных не мог войти. Добились они этого благодаря мощной инфраструктуре слежения. Можно сказать, это по-настоящему умные города. И все данные, которые производят дома, устройства, сенсоры у них в цитадели, получил верховный разум. Они оказались в той же ловушке, разве что у них есть иллюзия конфиденциальности и защита от плебеев. 

Конфиденциальность за копейки

Экономика добровольной поставки данных и автоматизированные сервисы упразднили бесчисленное количество рабочих мест. Большинство людей теперь за копейки продает каждую крупицу своей информации. Вот оно, истинное лицо экономики, основанной на «доброй воле». 

Далее — мой критический обзор этого рассказа. Чтобы сразу перейти к третьему сценарию, нажмите сюда. 

Комментарии ко второму сценарию

Похоже, введением платы за данные монополии не победить. Монополии просто так не исчезают, даже если начинают платить людям зарплату. Они адаптируются и выживают. Рынок данных сложно построить на практике, но есть и другие причины, почему эта модель не то, что мы ищем. 

Система платы за передачу данных основана на том, что люди подпитывают ее информацией из всевозможных источников. Это увеличивает разрыв между бедными и богатыми и способствует неравенству. Богатые смогут позволить себе не продавать свои данные; остальные окажутся в более уязвимом положении и будут проще соглашаться на неэтичные методы получения информации. Это больше похоже на цифровой феодализм, чем на расширение возможностей отдельного человека. 

Неравенством дело не ограничивается. В будущем, где данные поставляются для обучения сервисов на основе ИИ, которые проникли во всех аспекты нашей жизни: внутреннюю и миграционную политику, правовую систему, образование, ― в долгосрочной перспективе победителей не будет.

И кто знает, может, в ближайшем будущем машины смогут обучаться друг у друга, и необходимость в том, чтобы люди обучали их за счет собственных данных, отпадет. Машино-машинное обучение могло бы заменить сбор данных от людей, на котором строятся сервисы на основе ИИ, но сегодня, по словам сотрудника Гугл, «искусственный интеллект не такой уж и искусственный — всю работу делают люди». 

Больше слежки — больше денег

Плата за данные действительно может решить проблему неявного сбора данных (когда сам факт сбора пользователю неизвестен). Однако я не уверена, что нам нужно именно такое решение. Поскольку монетизировать и признать трудом можно все человеческие действия, эмоции и побочные продукты, у людей больше нет необходимости требовать открытости и подотчетности. В рассказе Амтиса люди уже знают, что слежка и конфиденциальная информация принесет им больше денег. Злоупотреблений и неэтичных практик больше не существует: мы сами устанавливаем ценник, а значит признаем и легитимизируем их. 

Качество данных должно повышаться

В будущем сервисов на основе ИИ, несомненно, станет больше. Для создания более умных моделей нужно не просто больше данных, нужны данные определенного качества. Можно с уверенностью предположить, что большинство работников, поставляющих данные за деньги, будут выходцами из маргинальных, неблагополучных или бедных слоев населения. Они могут предоставлять обычные данные, но с какого-то момента этого станет недостаточно. Появятся задачи, которые требуют определенного набора навыков, выполнить которые не каждому под силу. Другими словами, более образованные работники смогут выполнять больше задач, а менее сведущим придется выбирать лишь из ограниченного числа. Это создаст неодинаковые условия и неравенство. 

Приватность данных меняется со временем

Ни к чему добавлять, что информация, которой я готова поделиться (или которую готова продать) сегодня, может привести к серьезным проблемам завтра. Пожалуй, наиболее очевидный пример — смена политического режима. Помните, как совсем недавно тоталитарные режимы требовали указывать в официальных документах вероисповедание, а затем использовали эту информацию для уголовного преследования? Или, скажем, вы проходите в какой-нибудь компании тест ДНК. Полиция уже привлекает такие компании для поиска подозреваемых. 

Мы не то, что мы делаем

В конце концов, мы и правда хотим монетизировать все аспекты нашей жизни? Принесет ли это нам благополучие и независимость? Хотим ли мы определять себя нашими данными (которые генерируем для других) или все-таки тем, кто мы такие? И что еще важнее, разве получится улучшить ситуацию, если все вокруг будут гнаться за финансовой выгодой? Если мы хотим взять курс на светлое будущее, лучше придумать, как уменьшить повсеместную монетизацию нашей жизни. 

Сценарий третий. Госфонды данных

Третий прыжок в 2030-й, и Амтис узнает, что люди создали государственные фонды данных. Граждане и властные структуры совместно владеют данными с датчиков и сервисов, которыми пользуются люди. Вот как Амтис живет на этот раз. 

Общественные беспилотники

Даже в самых оживленных районах города больше нет автомобилей. На дорогах — выделенные полосы для дронов, бегающих по-собачьи роботов-доставщиков и изящных электрических кабинок, в которых можно ехать на работу, глядя в телефон и не думая о дороге. Красота — тебя везут наилучшим маршрутом, а ты читаешь почту, говоришь по телефону, планируешь встречи и слушаешь подкасты. Беспилотники ездят сами, они подключены к установленным по всему городу камерам высокого разрешения — так что глаз с дороги не сводят. 

В то же время каждый разговор, который вы ведете в этом транспортном средстве, записывается и обрабатывается в режиме реального времени системой управления дорожным движением. Ее внедрили, чтобы обеспечить высокий уровень сочувствия в обществе. Если во время разговора вы сердитесь и повышаете голос, беспилотник останавливается и дает вам 20 минут, чтобы остыть, ставит музыку и предлагает помедитировать. Держу пари, вы едва ли обрадуетесь, если это произойдет перед важной встречей. Пока не успокоитесь, машина вас не послушается. А еще этот эпизод повлияет на ваш социальный рейтинг! Система управления дорожным движением оснащена датчиками, которые определяют эмоции по выражению лица, мысли и намерения — по жестам, пульс и уровень волнения — по дыханию.

Работодатель все видит

В беспилотнике поездка намного быстрее, а риск несчастных случаев очень низок. Беспокоиться не о чем, разве что о повышении производительности. И вот люди стали просить, чтобы время в дороге засчитывалось за рабочее. А почему нет? Прямо с кровати прыгаешь в машину и едешь на работу — зачем терять время? Для этого беспилотники и выпустили на рынок. Они подключены к интернету, и работодателям направляются отчеты: чем сотрудники занимались по пути. Все равно в дороге все записывается.

Данные для предпринимательства

Вся информация, получаемая от городской инфраструктуры и сервисов, которыми мы пользуемся, собирается в большую базу в ведении государства и граждан. Этот фонд облегчает работу новым компаниям, которые хотят выйти на рынок и нуждаются в значительном объеме данных. Идея в том, что если вам нужен какой-то набор данных, нужно заплатить за доступ. Это называется Data-as-a-Service (англ. ‘данные как услуга’) — компании становятся клиентами города. Доступ к наборам данных строго регламентирован, и чем больше наборов вы хотите использовать, тем дороже это вам обойдется. В зависимости от конфиденциальности информации меняется цена. Информация о передвижениях, например, дешевле, чем медицинские данные. Деньги, которые государство получает от компаний, перераспределяются населению. Это стимулирует власти придумывать, как собрать больше данных, чтобы покрыть расходы на эксплуатацию своих «умных» городов.

Информация обезличена, поэтому вроде бы все в безопасности. Правда, деанонимизировать человека в таких наборах данных гораздо проще, чем можно подумать.

Заявки на получение данных могут подавать и ученые, и простые граждане. Если проект принесет пользу всему обществу, идею может профинансировать государство. Благодаря таким субсидиям повысилось качество сервисов от небольших частных компаний, сохранять монопольное положение на рынке стало сложнее.

Сам себе интернет-сервис

Если на рынке есть незанятая ниша, мы можем создать новый сервис сами. У нас в распоряжении есть все данные, и думаю, мы медленно, но верно движемся в этом направлении. Однако пока что так называемые «коллективные сервисы» качеством не отличаются. Большинством из них сложно пользоваться, и выглядят они как в начале нулевых.

Далее — мои мысли по поводу третьего рассказа. Хотите перейти к четвертому сценарию — вам сюда.

Комментарии к третьему сценарию

Помимо госфондов данных, можно изучить массу других моделей. К праву собственности на данные можно подходить с разных сторон. Госфонды не кажутся идеальным решением, но и хуже от них не будет.

У государства будет больше контроля

В системе госфондов все появившиеся данные получает государство. А значит, у него  над ними больше контроля. Государство будет располагать данными о каждом человеке, выявлять закономерности и предсказывать поведение и намерения людей. Осмелится ли население протестовать в случае злоупотреблений со стороны государства? Мы все знаем, насколько хрупки демократии и что риск превратиться в техно-диктатуру у них высок. Коррумпированные, угнетающие и беспощадные политические режимы существуют во всем мире. А если где-то это не так, все быстро может измениться к худшему.

Потребуются сверхсовременные меры безопасности для предотвращения утечки этих баз данных, их взлома или манипулирования ими со стороны заинтересованных лиц внутри страны и за рубежом. Персональные данные нужно обезличивать, но исследования уже показывают, что для улучшения методов анонимизации нужно сделать гораздо больше. Но даже работа с обезличенными данными может оказать огромное влияние на жизнь отдельного человека, поскольку по ним можно изучать настроения в обществе и на основе этих наблюдений контролировать массы.

К тому же, создание инфраструктуры для работы госфондов и обеспечения к ним доступа может занять значительное количество времени и ресурсов.

Доверить все государству

Очень сложно предусмотреть все необходимые сдержки и противовесы и обеспечить прозрачность принимаемых решений, отсутствие скрытых мотивов или тайных сделок между государствами и компаниями. Даже если намерения у всех самые чистые, правительственным структурам все равно придется кардинально измениться. Чтобы оценивать поступающие от компаний предложения и принимать меры для предотвращения злоупотреблений, потребуются целые группы технических специалистов. Кроме того, заявки должны проходить проверку на соответствие этическим нормам, принципам устойчивого развития и экологичность, поэтому в состав правительства должны попасть компетентные в этих вопросах люди. 

Государственный сектор должен стать более привлекательным с точки зрения материального вознаграждения. Откуда взять на это деньги? Будет ли у государства соблазн предоставить доступ к данным большему количеству компаний, чтобы сформировать бюджет? Или передать ключевые услуги на аутсорсинг? Придется принимать непростые оперативные и стратегические решения. Хватит ли у государства смелости делать все правильно? Как быть, если интересы государства совпадают с интересами компаний? Неэтичные практики нельзя допускать в принципе, но для этого недостаточно просто создать независимый орган под гражданским контролем, нужно начать совсем по-другому мыслить.

Безопасность баз данных

Разумеется, создавать централизованную базу данных — очень плохая идея. Теоретически базу данных можно было бы децентрализовать, чтобы устранить единую точку уязвимости, однако технические проблемы, связанные с децентрализацией и целостностью данных, значительны. Что касается централизованных баз, то индийская система идентификационных номеров Aadhaar показывает нам, что управление такой базой имеет серьезные последствия.

Останется ли мотивация у компаний?

Одна из целей госфонда данных в том, чтобы компании выплачивали часть своей прибыли. Конечно, есть и другие модели: плата за подписку, субсидируемый доступ, полностью бесплатный доступ, плата за доступ, соразмерная доходам, или их сочетание. Компании могут быть вынуждены платить дважды: один раз за получение доступа к данным и еще раз за полученную прибыль. Однако уже появились бизнес-модели, которые сознательно несут убытки, чтобы укрепить свои позиции, уничтожить конкуренцию и продвинуть выгодные нормативные рамки (так делают Убер и Амазон). Решат ли эту проблему госфонды? Мы не хотим максимизировать доход компаний, но откуда тогда государство будет брать деньги на все расходы, связанные с техническим управлением, рассмотрением заявок и анализом общественной пользы?

Вопросов еще немало

Нужно еще о многом подумать. Все ли данные будут собираться по умолчанию? Есть ли возможность не делать взносы в фонд? И если я откажусь, смогу ли я свободно осуществлять свои права и участвовать в жизни общества без серьезных негативных последствий? А как будет осуществляться управление этим массивом данных и как государство и граждане будут принимать решения? Каждая точка зрения будет иметь одинаковый вес? Как можно гарантировать, что граждане не будут подвергаться угрозам, давлению или принудительному исполнению определенных решений? А что произойдет, если какая-то компания получит доступ к базе данных, а потом не захочет исполнять обязательства? Даже если ограничить ей доступ к базе, ущерб миллионам людей уже будет нанесен. Какие меры будут приняты для снижения риска злоупотреблений?

Сценарий четвертый. Самостоятельное управление данными

На этот раз Амтис отправляется в 2030 год, чтобы понять, как управлять своими данными самостоятельно.

Я только въехал в новую квартиру, повсюду был беспорядок. Вещи разбросаны по дому, ничего нельзя найти. На панель управления данными пришло уведомление: прибыл дрон с посылкой. 

Панель управления 

Панель выдала мне отчет о том, как обрабатывались мои данные: какая компания приняла мой заказ, тип собранных данных, зачем компании эта информация и кому еще ее предоставили. В последнее время отчеты по большей части без нарушений, но еще 10 лет назад это было жуткое зрелище. Не так много компаний заботились о конфиденциальности пользователей, и не было ощущения, что как-то влияешь на судьбу своих данных. 

Серьезнее относиться к защите персональной информации компании побудило то, что панель управления может связаться с надзорным органом. Каждый раз, когда имело место некорректное обращение с данными, я получал уведомление, которое можно было направить своему регулятору. Я много раз так делал! По сравнению с прошлым, регуляторы стали более инициативными: получив уведомление, тут же начинают расследование. 

Машиночитаемая политика конфиденциальности

Мне нравится пользоваться панелью управления: она экономит много времени. Перед тем как я сделал заказ, она прочитала политику конфиденциальности и вывела мне отчет обо всех положениях, связанных с обработкой моих данных. Проанализировала и компанию, которая продает кухонную технику, и условия использования платформ, где компания это делает. Что самое приятное, отчет был построен не только на том, что говорится в политике конфиденциальности. Панель обратилась в официальную базу данных, чтобы узнать, не проводятся ли в отношении этого прибора какие-нибудь расследования. Еще она провела поиск всей общедоступной информации по этому товару и самой компании: не было ли подтвержденных утечек или скандалов в новостях. Я был потрясен: команда журналистов обнаружила, что умный пылесос, который я изначально хотел купить, может автоматически отправить чертежи моего дома и метаданные зарубежной разведке! 

Мобильность данных 

Больше всего я благодарен за то, что с легкостью могу перенести свои данные из одной компании в другую. Перед отъездом я одним кликом передал данные всем коммунальным службам по новому адресу. Те же тарифы и никакой нервотрепки, которая обычно сопровождает этот процесс. 

Если услуги компании больше не устраивают, или она меняет условия их оказания, можно без раздумий перейти в другую. Мобильность данных позволяет забирать свои данные из одной компании и передавать их какой-то еще. 

Мне кажется, это правильная система. Небольшие компании раньше были отрезаны от рынка только потому, что у них не было достаточно данных и клиентов. Когда данные мобильны, это осуществить легче. Основная задача — убедить людей доверить свою информацию и не давать веских причин уйти. 

Открытое аппаратное обеспечение

Въезжал я в совершенно пустую квартиру, мне нужна была мебель. Сегодня очень популярно печатать все на 3D-принтере. Салоны 3D-печати теперь на каждом шагу. Я сходил в ближайший и посмотрел их каталог. Мне нужен был эргономичный стол. 

К моему удивлению, занимались они не только мебелью. У них была отдельная линейка приборов с открытым аппаратным обеспечением: чайники, холодильники, стиральные машины, камеры, аудиосистемы и ноутбуки. Они рекламировали такой же телефон. Парень из магазина показал мне, как это работает. Просто выбираешь нужные компоненты, и тебе собирают модель. 

Я решил посмотреть документацию на каждую деталь. Понять все чертежи разных компонентов и их сочетания, оказалось нелегко. Я попытался в этом разобраться, но в итоге заплатил за консультацию по технической части. Телефон, который я заказал, был сделан из материала для 3D-печати: он на 100% долговечен и пригоден для переработки. И это тааааак дешево, даже не верится! Теперь я самый большой поклонник открытого аппаратного обеспечения. Вся информация об этих товарах доступна, они недорогие, экологически безопасные и легко настраиваются под любые требования к конфиденциальности.

Народная цифровая политика

Поизучав этот вопрос, я обнаружил, что прототип телефона был разработан на одном из футурафонов (от слова «марафон» — прим. Newочём). На эти мероприятия собирались инженеры, художники, философы, журналисты, молодежь, экономисты, юристы, политики, экологи и представители LGBTIAQ+. Постепенно они начали разрабатывать отдельные элементы новой архитектуры, основанной на надежных, защищенных законом правах на данные. Их целью было создать Народную цифровую политику — новый цифровой мир, в основе которого не финансовая выгода, а вклад в общее дело и участие в жизни общества. Они верили в модель, которая дает людям возможность самостоятельно распоряжаться персональной информацией, помогает по-новому взглянуть на наши отношения с данными. 

Меня заинтересовала их концепция, и остаток дня я провел за чтением их манифеста. Уже на первых собраниях они сделали выбор в пользу прав на данные. Они очень рано осознали, что истинный потенциал модели можно реализовать лишь с помощью открытых протоколов и функциональной совместимости. Следующие 10 лет они разрабатывали протоколы в рамках концепции Web 3.0. 

Грандиозная идея

Как только протоколы стали стабильными и надежными, появилась грандиозная идея: объединить децентрализованные сервисы не только между собой, но и с частными системами. Считалось, что каждый должен иметь возможность запустить свой собственный мессенджер, но при этом не терять связь с проприетарными сервисами. Смысл в том, чтобы все операции совершались в одном месте, независимо от архитектуры — централизованной, распределенной или децентрализованной. Пользоваться такой взаимосвязанной цифровой экосистемой будет очень удобно, это упростит мне жизнь и ведение бизнеса.

Комментарии к четвертому сценарию

Смелую концепцию представил нам Амтис. Открытые протоколы и децентрализованные системы создали новую вселенную возможностей. Отдельные группы людей уже давно используют пиринговые сети, а вот децентрализованное хранение файлов и переход к децентрализованному вебу полностью изменит наш взгляд на структуры данных.

И все же, самый ценный урок в том, что универсального решения нет. В обществе бесчисленное множество социальных групп. Люди организуются для разных нужд по-разному. Нужна система, которая учитывает все эти способы. Нет никаких причин, чтобы разные модели не могли бы сообщаться друг с другом. Никого не нужно оставлять за бортом.

Нужно также признать, что какими дешевыми ни становились бы устройства и технологии, всегда будут люди, живущие за чертой бедности, которые не смогут себе их позволить. Амтис может заплатить за техническую консультацию и заказать телефон с более высоким уровнем конфиденциальности, но далеко не все смогут сделать то же самое. Как было сказано выше, неприкосновенность частной жизни не должна быть доступна лишь богатым или более компетентным людям. 

Система защиты прав на данные не функционирует в изоляции. Она нацелена на то, чтобы предоставить людям выбор и возможность распоряжаться своей информацией. Это не значит, что вы окажетесь в безопасном пузыре в отрыве от остального мира. Это автономная архитектура со встроенной защитой, функционально совместимая с любыми другими системами. В ней используются надежные криптографические механизмы и анонимизирующие технологии, и в то же время она позволяет нам извлекать из коллективных данных выгоду для всего общества. 

Ключевые компоненты модели — это жесткий контроль за соблюдением прав, открытые стандарты и протоколы функциональной совместимости. Сильные механизмы защиты не могут полагаться на то, что на каждом этапе человек будет принимать решения сам. Защиту нужно обеспечить независимо от того, знают ли люди, как защитить свои данные.

Вот почему так важны децентрализованные протоколы, обеспечивающие конфиденциальность и защищенные от цензуры. С помощью панели управления Амтис анализировал политику конфиденциальности и заказы компаний, которые не плюют на безопасность пользователей. Как бы хорошо это ни звучало, не следует заставлять людей превращаться в параноиков и быть настороже каждый раз, когда компании хотят собрать о них данные. Кроме того, не стоит полагаться на устройство, которое так тесно связано с нашей повседневной деятельностью. Нужно выяснить, кто производитель панели управления и насколько она уязвима для атак. Можно ли использовать это устройство для массовой слежки? Кто разрабатывает это устройство и его средства безопасности?

В тему: Константин Корсун: «Существующая система кибербезопасности - живой труп»

Пользователям мобильность данных позволяет переносить данные с одного сервиса на другой, а стартапам и небольшим компаниям — конкурировать на рынке. Их сложности сводятся к минимуму, так как люди могут сами перенести свои данные на их сервера. Однако, чтобы привлекать людей на свою платформу, компании придумывают всевозможные уловки: профайлинг, микротаргетинг, плату за предоставление данных. Критики говорят, что, пока мы продолжаем поощрять рыночную экономику, такая система будет разве что контролировать ущерб. Реализовать свой истинный потенциал она сможет только при наличии механизмов и стимулов другого типа. А можно рассмотреть и совершенно другие варианты.

Впереди еще много работы. Все большую обеспокоенность вызывают данные, получаемые с помощью датчиков и уязвимостей интернета вещей. Мы далеки от решения проблем искусственного интеллекта и даже не начали всерьез заниматься биотехнологиями. А они открывают совершенно новое измерение проблем беспрецедентной моральной, этической, социальной и эволюционной сложности. 

В целом модель самостоятельного управления данными можно улучшить, но эта архитектура самая здравая, сбалансированная и дает людям больше возможностей.

В заключение

Часть комплексной системы защиты

Возвращаясь в сегодняшний день, надо сказать, что люди все больше осознают, как монополии собирают данные, и их это все больше злит. Мы ущемлены в правах: мы потеряли контроль над данными, которые генерируем, и все больше понимаем в том, как их используют против нас. Я считаю, устранить дисбаланс сил, от которого страдает наша цифровая среда, сможет система, предоставляющая людям четкие и понятные права на данные. Система, которая позволит устанавливать границы личного пространства, но в то же время получать от данных коллективную выгоду.

Права на данные позволяют просматривать, изменять, перемещать или удалять персональную информацию; знать, кто ее собирает, где она хранится, куда направляется, кто имеет к ней доступ и для каких целей. Права распространяются как на данные, генерируемые добровольно, так и на те, что собираются автоматически или предсказываются на основе других данных. Сюда входят местоположение и история браузера, информация из других источников. В этом смысле, такая система предоставляет гораздо более комплексный механизм контроля и защиты данных, чем право собственности. Поэтому при гарантии вышеуказанных прав имущественные права нам, по сути, и не нужны. Однако верно, что эта модель возлагает на пользователя больше ответственности за принятие обоснованных решений о том, куда какие данные передаются.

Тем не менее такие принципы, как сведение к минимуму объема данных, справедливость и конкретизация целей (при их разумном применении) имеют большие шансы снять эту нагрузку с пользователя. Конфиденциальность будет зависеть не от того, насколько осведомлен, информирован или компетентен человек, а от того, насколько хорошо компании соблюдают свои обязанности по защите. Таким образом, человек не будет самым слабым звеном, ему не придется прилагать усилия, чтобы понять все тонкости. Компании сами разрабатывают процессы обработки и передачи данных с учетом принципов конфиденциальности, тем самым позволяя пользователям не тратить время на понимание методов защиты, но при этом уважая их волю и независимость. Права на данные не заменят меры профилактики и защиты.

Одних лишь прав недостаточно. Систему нужно усилить, разработав принципы защиты данных и четкие юридические обязательства для всех участников. В сочетании с мощной технической и правовой базой у системы огромный потенциал.

Свобода выбора и прозрачность вкупе с продуманными процессами

Система самостоятельного управления данными возлагает больше ответственности и на организации. Для соблюдения прав на данные требуются безопасная и защищенная среда для обработки данных и прозрачный набор правил. Процессы обработки будут с самого начала построены в соответствии с принципами конфиденциальности и минимизации данных. В основе лежит защита пользователя, и сбор данных должен осуществляться обоснованным и понятным образом. Организации должны инвестировать и в мобильность данных, чтобы данные можно было легко переносить с одного сервиса на другой — как номер телефона при переходе к другому оператору.

Права на данные — прочная основа здорового общества, в котором первостепенное значение имеют расширение индивидуальных прав и возможностей и коллективное благополучие. Необходимо развивать и укреплять эту систему с помощью неусыпного контроля и новых социально-экономических стимулов — это мышцы, которые будут держать систему под контролем. Нужны продуманная организация обработки информации и удобные средства, обеспечивающие мобильность данных, — это кожа, что свяжет систему воедино.

В тему: GDPR: мифы и реальность

Если соблюдение прав на данные будет обеспечено, это поставит под сомнение бизнес-модели технологических гигантов. Им придется переосмыслить свою бизнес-философию и перестроить процессы так, чтобы тщательным образом обеспечивать конфиденциальность. Осмысленное применение правовых норм позволит отойти от недобросовестного сбора данных, приведет к диверсификации предложений на цифровых рынках и появлению у людей настоящей свободы выбора.

Создадим новый язык

На мой взгляд, право собственности на данные не решает основные проблемы современной цифровой экономики и не охватывает весь спектр смежных вопросов. Система собственности, даже если и кажется хорошей идеей, сама по себе не в состоянии остановить неэтичный сбор данных и монополии: она позволит им адаптироваться и продолжать работать как раньше. Если мы постоянно будем определять, кто и в какой момент владеет данными, то рискуем завести дискуссию в очень сомнительное русло. Я призываю разработать новый язык, чтобы выражаться яснее и четче формулировать наши требования к будущему, которое мы хотим увидеть.

Я считаю, что потенциал самостоятельного управления данными огромен, и реализовать эту систему можно массой способов. Следующее приключение Амтиса попробуйте представить сами.

—

От автора: Если по мотивам материала вы можете нарисовать комикс, написать песню, создать выставку, мультфильм или видео — дайте мне знать! Связаться со мной можно по этому адресу: [email protected].

Я с радостью выслушаю ваши идеи или поделюсь своими.

Я хотела бы поблагодарить всех, кто помогал мне создавать и развивать этот проект: коллег из Прайвеси Интернешнл и сообщества «Мозилла» Мэгги Хоги, Слэммeр Мусута, Дариуса Каземи и многих других моих друзей и просто замечательных людей: Андреа Белу, Александру Штефанеску, Люциана Бока, Джоша Вударда, Филиппа Шелдрейка, Кристофера Олка, Туука Лехтиниеми и Ренате Самсон.

Иллюстрации сделали в Cuántika Studio (художественный руководитель и иллюстратор — Джулиана Лопес, креативный директор — Себастьян Мартинес).

Редактировал Сэм ДиБелла

Материал распространяется под международной лицензией Creative Commons Attribution-ShareAlike 4.0.

—

Оригинал: Privacy International

Автор: Валентина Павел, бывший член сообщества Мозилла, прикреплена к Прайвеси Интернешнл; проект и иллюстрации распространяются по лицензии CC BY-SA 4.0.

Переводили: Вера Баскова, Екатерина Кузнецова, Анастасия Ященко, Екатерина Егина

Опубликовано в издании  Newочём

В тему:

• Увы, это не паранойя: за нами следят
• После Сноудена: как разоблачения предателя ЦРУ изменили мир
• Битвы Великой технологической: как в современном мире сражаются за мировое господство
• Наплевательское отношению к быту погубило СССР или Компьютерная гонка с Америкой
• Китайский вызов. Поднебесная и Интернет. Часть 1
• Китайский вызов. Поднебесная и Интернет. Часть 2: Огненная стена
• Терабайты — «нефть» будущего. Метод анализа больших данных меняет социальную реальность