Албанцы Косово: жизнь без сербов по Канону

Версия для печати

В силе ли вендетта в Косово, к Востоку или Западу тяготеют косовары, почему албанцы отовсюду возвращаются домой и кто они, племя албанское, незнакомое?

Загадочное Косово, сошедшее с политических радаров в конце 1990-х - начале 2000-х, многим мнится зоной если не военного конфликта, то повышенной опасности. На деле окутанный стереотипами регион, прошедший через войну всего 13 лет назад, сегодня представляет собой стремительно развивающееся государство с самым молодым населением в Европе - больше половины моложе 25 лет. Абсолютное большинство косоваров - албанцы, которые гордятся своей нацией и по-прежнему живут по древнему Канону.

Журналист Анастасия Денисова отставила стереотипы и отправилась жить в Приштину.

Саранде 23 года, она быстро говорит на английском с заметным ливерпульским акцентом. И чисто по-британски может долго поддерживать разговор о погоде. Но больше - о погоде политической.

- Вся моя семья осталась жить в Великобритании. Сестры, родители. Я прожила там 13 лет, получила отменное образование, стала работать на ЮНИСЕФ, обзавелась огромным кругом связей и знакомых, но я всегда знала, что вернусь. И вернулась.

- А как же твоя семья? Что они сказали, когда ты решила из устроенной Англии перебраться в сумбурное Косово?

- Да ты что, они сами спят и видят, когда можно будет вернуться домой! В стране, где нет солнца и дожди льют в любое время года, им опостылело не меньше моего. Проблема лишь в том, что моим младшим сестрам нужно доучиться в университетах, а после этого, я думаю, есть все шансы, что мы всем составом обоснуемся в Приштине.

Когда в Косово в 1999 году началась война, семье пришлось бежать.

- Я с детства была активная, зрелая умом. Мой отец школьный учитель, а мама шила одежду. Я уже в 6 лет помогала ей продавать платья: ходила от двери к двери и предлагала, у меня хорошо брали! Когда сербы начали войну, мне было 10. Сербская полиция ходила по домам ночью и выставляла людей на улицу, у многих забирали паспорта. Мы спрятались в подвале в доме моего дяди, вперемежку с еще десятком детей, подушками, скарбом. Когда начались бомбежки и нельзя было выходить на улицу, порой было нечем дышать. Мы спали в одежде, как снеговики, чтобы, если вдруг нас снова погонят сербы, было в чем идти.

В тот день, когда к нам пришли сербские солдаты, я повзрослела еще лет на десять. Они тихо вошли в дом, забрали паспорта, драгоценности и деньги, но главное - увели отца в тюрьму на три дня. Он никогда не рассказывал, что там происходило, но вернулся другим. Мы пешком, как могли, направились в Македонию. В лагерях беженцев пахло сыростью и пОтом, но это было лучше, чем ждать расстрела или арестов от сербов. Когда Британия заявила, что готова принять беженцев с Балкан, мы улетели в Ливерпуль с еще многими семьями.

Саранда - которую, кстати, назвали в честь морского города в Албании - рассказывает свою историю четко и быстро, с привычкой медийной персоны - она была настолько ошарашена произошедшим в Косово, что была рада общаться со всеми британскими медиа, от BBC до международных телекомпаний. Дошло до того, что Саранде Хайдари даже поставили небольшой памятник посреди родного Ливерпуля. Отчасти смешно, но для нее косовская сага - это всерьез. Завершив высшее образование и отучившись политологии в магистратуре, она теперь работает на неправительственные организации в Приштине и возглавляет косовскую ветвь Европейского Молодежного парламента.

- Когда ты проходишь через войну, у тебя есть два пути: или ныть до конца жизни, почему это с тобой произошло; или перестать бояться чего бы то ни было, потому что у тебя больше нет чувства страха. Я готова выйти на разговор с любым политиком на Балканах, говорить в лицо правду и требовать перемен. Я потеряла свой страх где-то на пути из Приштины в Македонию в 1999-ом.

Таких, как Саранда, в современном Косово - миллионы. Удивительно, но притеснения времен Милошевича и сербский националистический прессинг сослужили важную службу косовским албанцам. Выдавленные из родного края (не зря подручные Слободана забирали у беженцев паспорта - чтобы те никогда не могли вернуться домой), почти два миллиона албанцев обосновались по миру и получили замечательное образование: кто в Швейцарии, кто в Великобритании, кто в Штатах и Германии.

Благодаря крепости албанских семей и могучей руке диаспоры, свои помогали своим, и на сегодняшний день албанцы - вторая после евреев нация, у которой больше людей живет за пределами родной страны, чем дома. Около 6 миллионов албанцев раскидано по миру, и около двух миллионов вернулось в Косово - их родители вернулись, они вернулись и будут продолжать возвращаться.

Молодые

Косово - самый молодой регион Европы, мы не можем говорить «страна», так как не все государства, включая Россию, признают за Косово этот статус. Тем не менее, демография в Косово для Старого Света уникальная - 53% населения моложе 25 лет. Для стремительно стареющей Европы это неоценимый запас квалифицированной рабочей силы, талантов и умов.

Сербия утратила Косово не в день обнародования консультативного заключения МС и не 17 февраля 2008 года, когда албанцы провозгласили независимость. Это произошло в те поры, когда Тадич не мог помышлять о президентской карьере и прогнозировать, как в итоге будут выглядеть границы страны.

- Внутри Косово ситуация с образованием была чудовищная, - рассказывает Юли Ходжа, экс-представитель оппозиционной партии. - С 1989 года и до вплоть до конца 1990-х албанцы были изгнаны из образовательных учреждений: в школах оставили только сербов. Косовские албанцы были вынуждены уйти в подполье и создать свою альтернативную систему образования.

В доме моих родителей, друзей, чуть не на каждом углу собирались дети, и албанские учителя проводили с ними классы. Разрозненные, лишенные человеческих условий, эти домашние школы тем не менее позволили целому поколению хоть как-то получать знания.

Сам 33-летний Юли благодаря своему образованию сумел недавно выиграть грант на обучение в Лондоне. Но и он, получив лучшее от интеллектуальных запасов Туманного Альбиона, вернулся в Косово со своей молодой семьей.

- Там мы всегда на вторых ролях, мы чужие и имигранты, а в своей стране я вижу огромное количество дыр, пробелов во всем: от бизнеса и политики до образования и социальной жизни. Мой свояк, бедный как церковная мышь, несколько лет назад привнес в Косово культуру wifi, и сейчас ездит на дорогом авто и живет в центре города. Это свежая пашня для нововведений и технологий - здесь нет табличек с названиями улиц и ничто не указывает на наличие автобусных остановок. В то же время, люди здесь повидали многое, и изобретать велосипед не надо - привезите самый современный велосипед, и только тогда на нем будут ездить.

Косово - страна, положим руку на сердце, не красивая. То ли спальный район Москвы, то ли заземленная городская Турция - подбитые по бокам домишки не выше 3-5 этажей, рассыпающиеся под ногами проспекты, покрытый толстой пылью красный кирпич и неряшливо припаркованные машины, выкидывающие пешеходов на середину проезжей части. В этом есть толика Ближнего Востока. Невероятная благожелательность к иностранцам, крепкие семьи, невероятная хваткость и жажда нового у молодых - в этом есть больше Европы, чем Азии. В Приштину, столицу Косово, не влюбляются, с ней свыкаются и к ней прикипают душой, как к неряшливой, но сердечной бабе-соседке.

Евразия или Азиопа

В чемоданах многих приезжающих в Косово иностранок типическая картина смущенного уважения и неосязаемого страха перед исламом: длинные юбки в пол, платки на голову, опасливо припрятанная в дальний угол Библия. Так собиралась в Приштину я, так готовились и другие.

Косово на бумаге - и впрямь страна мусульманская, ислам исповедуют 90% населения. Но реальность предстает куда более светской: я наблюдала Приштину накануне священного месяца Рамадана и в первый день. По правилам, правоверным мусульманам запрещено принимать пищу и напитки от рассвета до заката. Казалось, вечная кофейная жизнь вымрет, а рестораны будут ныть об убытках - ничего подобного, в Рамадан или нет, косовары преспокойно и выпивают, едят, объедаются.

Единственная знакомая албанка, поддержавшая Рамадан, заявила, что на месяц прекращает пить алкоголь в знак солидарности с теми, кто блюдет все правила. Мы обсудили эту ее жертву на шумной вечеринке в саду, где все были в коротких платьях, гуляли и весело, и сытно, и совсем не скоромно.

Таков Рамадан по-приштински. В других городах священный месяц чтут больше: скажем, в испытавшей сильное турецкое влияние Призрани или провинциальной Митровице днем в кафе - лишь иностранцы. Местные мучаются от бешеной жары, но ни в коем случае не выпьют ни капли.

Даже внешний облик столицы Косово Приштины - бьющая в глаза исторически-архитектурная метафора. Прямо посреди города возвышается огромный незавершенный православный храм (его начали возводить сербы, чтобы «пометить территорию»), в ста местрах от него бросает тень на город не менее гигаломанская католическая церковь (тоже не доведенная до конца, ее стали строить, чтобы польстить международным спонсорам и наблюдателям после войны).

Говорят, была идея построить третий символ города - мечеть, своими размерами в трираза превышающую католический и православный храмы, чтобы показать, кто в доме хозяин. Но этой мечте не суждено было сбыться.

На улице, особенно в больших по-косовским меркам городах, почти не встретить девушек в хиджабе. Как объяснила мне встреченная на границе Косово и Македонии 19-летняя Кальтрина, едва не первая девушка в платке, албанцы - очень светские мусульмане. Страна все стремительнее обращается если не в европейскую веру, то по крайней мере, в европейский образ жизни.

Око за око, грант за грант

«Не ислам, не католицизм, не иудаизм - а Канон, вот что правит жизнью косоваров - объясняет 18-летний фотограф Арбер. - Написанная во времена турецкого культа, эта небольшая книга для нас и поныне - главный устав жизни!»

Жениться только на своих, око за око, кровная месть, запрет на убийства женщин и детей, гость священен, институт семьи незыблем, женщина не должна работать и уважаема общиной как хранительница очага - так в простых формах звучат главные постулаты Канона. Оксфордский историк Ноэль Малкольм считает, что Канон восходит своими принципами к Бронзовому веку, с другой стороны, можно увидеть параллели и с Ветхим Заветом.

Удивительно, что такой древний Канон - книга жизни для таких молодых косоваров. Кроме правила кровной мести, которое, если и сохраняется, то в глухих деревнях, остальные постулаты все так же чтутся, но с обязательной поправкой на западную цивилизацию.

Как замечает Арбер, он всю жизнь встречался только с албанскими девушками, на иностранок даже и не смотрит. То, что скажет ему отец, важнее слов полицейского, потому что семьи были и будут сильны здесь всегда, а суматошные законы современного косовского правительства, управляемые рычагами из США и ООН, могут поменяться еще не раз. «Билл Клинтон - абсолютный герой нации! - смеется Арбер. - У нас две центральных улицы в Приштине: одна - бульвар Матери Терезы, которая по происхождению албанка, другая - проспект Билла Клинтона с его гигантской бронзовой статуей ему на нем». На Клинтона в Косово взирают как на некого временного Рюриковича или даже Моисея, который спас албанцев от сербского геноцида и, пусть ценой бомбовых ударов, вывел на безопасное место и дал свою землю.

Многочисленные аллюзии, которые и не-историк легко найдет в такой быстрой, недавней и бурной истории Косово, лишь подчеркивают встроенность края в современную цивилизацию. Мифы о закрытом государстве агрессивных албанцев - жалкий след пропаганды 1990-х. Сильная нация - да, но сильная нация, которая не закрывает двери и не опускает занавесов перед внешним миром.

Брат, пришли денег

Во времена глобализации, мультикультурализма и размытых этнорасовых границ страны с сильной национальной идентичностью обладают особой силой. Италия, Израиль, Косово - предпочитают жениться на своих, семьи растут как на дрожжах, диаспора сильнее государств, а главное - изо всез щелей рвутся гордость и истый патриотизм, понятия, для 21-го века едва не старомодные.

Из десяти встреченных албанцев 4-5 обязательно будут носить сверхпатриотичное имя: Арбнор, Арбер, Арбноре - в переводе «Албания», Шчипе - «албанский язык», еще десяток имен - названия албанских и косовских городов. Подобную, говоря языком маркетинга, «силу бренда», можно наблюдать в центральной и южной Италии, где «Рома» («Рим») - одно из весьма распространенных имен. Представить подобное в России невозможно, даже в книгах Сорокина или Пелевина русский младенец по имени «Россия» или «Киевград» - невозможный художественный прием.

От сильной национальной идентичности рождается сильное общество.

- У каждой семьи здесь есть европейские-американские ветви, - рассказывает Юли Ходжа, у которого сестра отучилась в Греции, а брат штудирует учебники в Штатах. - Едва начинается лето, все города Косово наполняют дорогие автомобили: на разбитых дорогах боченятся «Мазерати», «Бентли», «Крайслеры». Это, как саранча, наезжают «шатци», в примерном переводе с немецкого - «душечки», так именуют заграничную диаспору - албанцев с европаспортами, живущими в Германии, Швейцарии, Люксембурге. Козырнуть нажитым за минувший год для «шатци» - задача номер один, так что они надевают самую дорогую одежду, приезжают на самых современных машинах и до утра веселятся в самых роскошных клубах.

Помимо козыряния достатком - доходит до смешного, когда в одном дворе паркуются «Ауди» и коза, - «шатци» обеспечивают едва не основной приток денег в регион. По неофициальным данным, чуть ли не 50-60% дохода - так называемые «ремиссы», денежные посылки на родину. В послевоенные годы албанцев в изгнании развелось так много, что в какой-то момент привычного слова «шатци» стало недостаточно - британских косоваров, например, иногда зовут «дарлингами», а американских - «свитхартами».

Семейное древо или лес?

Родственник за границей есть, пожалуй, у каждого второго косовара. Студент факультета компьютерных технологий Этник Колкакку приехал в Приштину из Нью-Йорка на летнюю практику - он помогает компьютерному департаменту ЮНИСЕФ. А за чашкой кофе делится семейными историями: «У меня 11 теток, а общее число родственников и не сосчитать. Когда мы собираемся на свадьбы или похороны, наезжает неколько сотен человек, и, признаться честно, я не знаю имен половины».

Четыре ребенка - программа-минимум для косовской семьи. Феерическая для вымирающе-стареющей развитой Европы цифра, и это только для городского населения. В мелких городках и деревнях бывает по 9-10 детей, и такие семьи - магического склада структуры.

Пока в каком-нибудь Брюсселе молодые родители жалуются на скромные детские пособия, дорогие детские сады и скаредных педиатров, многодетные албанцы растят, по сути, микросоциум в стенах собственного дома: старший ребенок начинает зарабатывать на семью, средний тянется за примером старшего, следующий учится на деньги, заработанные братьями, средний присматривает за младшими, малыши тянутся к самым старшим и получают все уровни заботы и советов.

Тяжело, вопросов нет, зато выросший во взрослых людей клан станет не просто человеческой единицей в финансово нестабильном социуме, но крепким, саморегулируемым мини-обществом. Неизвестно, есть ли в албанском фольклоре поговорка про веник, который в разы крепче отдельных прутиков, но очевидно, что к Косово она применима в наши дни куда лучше, чем к России.

«Давай перенесем твой русский кулинарный вечер еще на неделю? Я мечтаю попробовать настоящий борщ, но у нас столько семейных событий, придется немного отложить!», - моя подруга Дафина Зуна Ходжа, жена Юли Ходжа, впервые произнесла эту фразу месяц назад, и мне по-прежнему так не удалось зазвать ее с мужем на славянские специалитеты.

Для западного человека немыслимо представить, но едва ли не каждый день после работы семейство Ходжа направляется в дом свекра и свекрови: то приедет из Америки младший брат; то день рождения одной из золовок, то именины ее мужа, то праздник у одной из кузин кузена, то музыкальный вечер с участием маленьких дочек и сестриц, то вечер барбекю по случаю нового назначения мужа сестры мужа, то приглашают цыган бить в барабаны в честь главного праздника лета - дня рождения самого свекра.

- Дафина, ты всегда проводишь столько времени у родителей мужа? Ты уходишь с работы в 5, прямиком идешь в дом свекрови и пропадаешь там до получночи!

- Нет, что ты, это только летом моя сторона семьи отдыхает на море, зимой у нас вдвое больше поводов! Мама и три сестры с моей стороны - ты представь, на сколько больше у нас семейных поводов собраться!

И снова Билл Клинтон

Средняя зарплата в Косово - 300 евро. Медсестра получает 150 за работу в полную смену. Пенсия со стажем едва докарабкивается до 80 евро - невменяемые для европейской страны цифры. Понятно, что местные цены в разы ниже обычного уровня зоны евро - например, солидный ужин обойдется в 4-5 евро с мясом и вином, - но дешевым вариантом такое считают только иностранцы.

- Лучшие зарплаты, конечно, в международных организациях. Всевозможные подразделения ООН, ЕС, Совета Европы - косовары стремятся попасть на эти позиции, это защищенный и хорошо оплачиваемый труд, - объясняет Саранда Хайдари, которая нарасхват у ооновских миссий. - В частном бизнесе может быть больше перспектив, но зарплаты будут ниже на пару порядков. У нас семьи, никто не хочет рисковать благополучием детей из-за потенциально интересного бизнес-проекта.

Денежная помощь со стороны «шатци» и прочей заграничной родни, с одной стороны, укрепляет, с другой стороны, заметно расхолаживает рынок: новые индустрии, мелкий бизнес растут неприлично медленно. Самые успешные из молодых коммерсантов, как правило, или орудуют семейными капиталами или заработали за рубежом и с этими деньгами открыли филиалы в Косово.

- В моей школе, бывало, и стреляли, и угрожали с ножом, и устраивали расправы над слабаками... так что оценки у меня в итоге не очень, - сетует 18-летний фотограф Арбер. - Моя семья бедна, западной родни у нас немного, и учиться в университете для меня - роскошь. Зато нас сильно поддерживают гранты - я недавно подал заявку на грант малого бизнеса Евросоюза - и выиграл! Несмотря на оценки. Мне дадут две тысячи долларов и помещение для моей личной фотостудии.

В стране, где каждый четвертый молодой человек не может найти работу, а половина детей и подростков, до 19 лет (по данным ЮНИСЕФ) живут за чертой бедности, Арбер - настоящий счастливчик. С другой стороны, он - часть обычной косовской рутины, когда внезапный грант от множества иностранных доноров может озарить жизнь одной отдельно взятой бедной семьи. Европа постепенно прибирает косоваров к рукам, прикармливает их щедро раздаваемым грантами, магистратурами, академическими степенями - чтобы однажды молодое Косово сослужило старой Европе добрую службу.

Молодое Косово - очень слоистое, здесь можно увидеть ужасающую бедность, а можно - нарождающийся достаток и даже богатство. Молодые, хваткие, лишенные страха косовары уже создали сеть по всему миру. Им рада Европа, они быстро ассимилируются и, хотя всегда будут держаться интересов своей семьи, готовы идти на контакт с новыми сообществами.

Иностранец в культурной памяти этого народа - друг и кормилец. Единственное, что может тянуть нацию назад - память о конфликте. С сербами здесь не садятся за один стол, их не трогают, но о них не любят говорить. Поствоенная травма уже не выльется в кровную месть по Канону - косовары учились в гуманистической Европе, там другие добродетели - но, как шрам, может помешать примерить европейский костюм.

Одетый в европейский костюм с албанской шапочкой-феской - таким видится современный молодой косовар. Внешне абсолютный европеец, шапочку свою он может то снять, то надеть, но всегда бережно хранит и никогда, никогда не забудет, откуда он пришел.

Послесловие

Албанцы и сербы

У войны всегда две правды; как минимум, две. Про-сербская российская пропаганда предпочитает видеть лишь ущемленных сербов и агрессивных албанско-косовских сепаратистов. Про-албанские американские историки напирают на геноцидальный режим Слободана Милошевича, натравившего армию на мирных жителей, вырезавшего албанцев деревнями и изгнавшего их из школ и домов.

Я общалась со множеством албанцев, кто лично был вынужден был учить математику в подсобке мясной лавки между тушами, когда албанцев выгнали из школ; кто был отправлен пешком, теряя свои дома и родных (у кого не выдержало сердце, кто пропал при переправах) бежать от режима Милошевича в Македонию, обосновываться заново на новом месте, а потом возвращаться в полусожженные, разграбленные дома.

Я лично общалась с сербским православным священником храма в Приштине, который не выпускает жену и детей за порог прихода - мало ли что. До войны в Приштине было 40,000 сербов, сейчас осталось 14. Кто кого изгнал, кто ущемил? Всем на Балканах очень больно, и подпотухшее пламя в любой момент может разгореться вновь - достаточно неосторожного политического слова, провокации жителей, одного этнического убийства.

Мнение автора может не совпадать со мнением редакции, но косовские албанцы заслуживают уважения, как и находящиеся в меньшинстве косовские сербы. Несмотря на множество исторических трудов, написанных по обе стороны Атлантики, в Гарварде и Оксфорде и не только, «военная правда» и «Балканы» никогда не встретятся в одном предложении.

Лакомое подбрюшье Европы, этот регион вечно будет на перепутье жестоких слов, бесчеловечных действий и всевозможных манипуляций со стороны сильных стран этого мира. Но пока в Косово все спокойно, нужно дать шанс этим людям быть просто людьми, растить детей, искать работу и жить без стигмы и незаслуженного клейма.

Анастасия Денисова, опубликовано в издании «Частный корреспондент»

Еще в разделе “За рубежем”:

• Зачем «в стране диких обезьян» атомная бомба. Бразилия на пороге создания ядерного оружия
• Трагедия Беларуси: сажать скоро будут и за анекдоты
• Хуяйка России
• Непобедимая и легендарная. 20 удивительных «гражданских» фактов об армии Израиля
• Грузия: коррупции уже нет, бедность еще осталась. Как живется малому бизнесу