3/4 населения и в 2013-м, и в 2016-м считает, что государство идет в неверном направлении

Версия для печати

Социологи рассказали, какой видят свою страну украинцы.

Социологи: «В условиях войны даже самые недовольные властью воздерживаются от протестов». Тиждень поставил социологам вопрос о лидерах и антилидеров доверия, геополитические ориентиры украинцев и их видение ситуации в государстве.

Евгений Головаха, заместитель директора Института социологии НАНУ:

— Если брать общие данные, то с 2013-го существенно возросло доверие к армии. Это напрямую связано с ситуацией в стране. Ведь раньше Вооруженные силы не были в центре внимания общественности, что, в свою очередь, сыграло негативную роль, потому что государство постепенно уничтожало ВСУ. Формально армия была, но когда дошло до боевых действий, то выяснилось, что при номинальном составе 200 тыс. человек воевать может лишь несколько тысяч.

О чем говорить, когда у нас было более 5 тыс. офицеров и генералов. Впрочем, за два года армия продемонстрировала свою способность воевать, и сейчас это один из немногих государственных институтов, доверие к которому превосходит недоверие. По состоянию на 2016-й армии совсем не доверяют 12%, преимущественно не доверяют 16%. Преимущественно доверяют 37% и полностью доверяют 5%. То есть можно сказать, что 42% населения имеют к Вооруженным силам доверие. В 2013-м все было несколько иначе: целиком и преимущественно армии доверяли 22%, не доверяли 42%.

По полиции ситуация хуже. Преимущественно доверяет и полностью доверяет ей только 12% граждан. Не доверяет 61%. В 2013-м милиции доверяло только 7%. Не доверяли более 73%. Сравним цифры — заметим определенный прогресс. Кроме того, мы зафиксировали всплеск доверия в 2015-м, когда стартовала реформа «новой полиции».

Тогда правоохранителям доверяло более четверти населения. Но случилось несколько скандалов, когда полиция проявила беспомощность. Показателем доверия является не внешний вид стражей порядка, а уровень преступности. Как известно, в 2015 году он вырос. Потенциал был утрачен. Стоит заметить, что в своих исследованиях мы не разделяем патрульных и полицейских. Нет государственного заказа на это. Если бы мы исследовали эти различия, думаю, разница бы была.

Если речь о церкви, то к ней традиционно высокий уровень доверия. Не думаю, что конфликт между УПЦ (МП) и УПЦ (КП) как-то на этом сказался. Обычно люди не различают церкви. Для общества это элемент духовной жизни. Я сказал бы, что речь идет больше о политической проблеме, чем о духовной. А люди не смотрят на церковь как на политику.

Что касается внешнего вектора, то евроинтеграционные настроения в обществе преобладают. Существенно уменьшился российский вектор. Если в 2013-м более половины опрошенных положительно относилась к возможности реинтеграции в РФ, то сейчас почти 2/3 населения воспринимает Россию как врага. И одновременно украинцы критически относятся к совокупности событий, связанных со страной. Примерно 3/4 населения и в 2013-м, и в 2016-м считает, что государство движется в неправильном направлении. Немного улучшилась ситуация в 2014-м, но в 2016-м, к сожалению, все вернулось.

Кроме того, в обществе разное отношение к войне. Так, в юго-восточных регионах доминанта — мир. И соответственно другая ситуация в западных и центральных. Впрочем, это можно понять: чем ближе люди живут к войне, тем больше хотят ее окончания.

А относительно счастливых украинцев все очень просто. И мы в этом не слишком отличаемся от отсального мира. Молодежь счастливее стариков, мужчины — женщин, образованные — невежественных. Разве что в Украине есть влияние политического фактора. Если люди видят, что у власти лица, которых они выбрали, это также влияет на их общее состояние. Но, несмотря на все затруднения и проблемы, большинство украинцев считают себя счастливыми (примерно 56%). Этому не стоит удивляться. Согласно опросам в мире наиболее счастливые жители — в Нигерии и Колумбии. В странах, где была война.

В тему: «После таких больших пертурбаций в стране создан криминальный тип власти»

Михаил Мищенко, заместитель директора социологической службы Центра Разумкова:

— По сравнению с 2013 годом несколько уменьшилось негативное отношение к правоохранительным органам. Так, в июле 2013-го милиции доверяли 19%, не доверяли 75%. Сейчас, по состоянию на ноябрь, полиции доверяют 24% и не доверяют 64% населения. Изменения есть, но незначительные. Кроме того, мы ставили вопрос о патрульной полиции, которая фактически больше реформирована. По данным ноября, положительно к ее работникам относятся 44%, отрицательно — 37% населения. Но в целом взгляды на правоохранителей изменились мало.

Изменилось отношение к армии. В июле 2013 года ей доверял полностью или скорее доверял 41%, не доверяли 43%. Цифры на уровне статистической погрешности, поэтому можно говорить примерно об одинаковом количестве людей, которые относились к ВСУ с доверием и недоверием. По состоянию на 2016-й Вооруженным силам доверяют 57%, не доверяет 31%. Как видим, отношение изменилось. Но я сказал бы, что это произошло благодаря отношению людей к рядовому составу войск. Спецопросов не проводили, но из имеющихся данных можно сделать вывод, что уровень доверия к генералитету не повысился. Возросло только положительное отношение к рядовым бойцам.

Церкви в июле 2013 года 67% доверяли и 23% — нет. Сейчас к ней имеют доверие 59% и не имеют 27%. Можно сказать, что церковь остается одним из самых авторитетных институтов в обществе. В то же время очевидно, что, отвечая на вопрос, представители различных конфессий имеют в виду ту церковь, в которую ходят и которой симпатизируют, может, и по политическим соображениям.

А по количеству сторонников или верующих того или того патриархата, то в 2013-м среди всех опрошенных сторонников УПЦ (МП) было 20%, а УПЦ (КП) — 18%. Это тоже на уровне погрешности. По данным исследования, результаты которого опубликовали в ноябре, к МП причисляли себя 15%, к КП — 26%. И здесь можно говорить об изменении отношения к церкви. И, что важно, это началось еще в 2013-м. Всего, по данным наших опросов, Московский патриархат находился на пике в 2010 году. Тогда к его верным причислили себя 24% опрошенных. И соответственно 15% — к КП.

В вопросах внешней политики преобладает евроинтеграция. Так, по данным сентября 2016-го, приоритетными отношения с ЕС назвали 46% опрошенных. В декабре 2013 года показатель был на уровне 43%. В то же время увеличилось тех, кто считает приоритетными отношения с США: в 2013-м был 1%, в 2016-м стало 5%. В то же время уменьшилось тех, кто называет такими контакты с РФ: в сентябре 2016-го их 13%, в декабре 2013 года было 34%. Но учтите, что сейчас мы опрашиваем только контролируемую Украиной часть Донбасса и вовсе не привлекаем Крым.

В тему: О чем говорит молчание Крыма в российских соцопросах

Что касается правильного или неправильного развития событий, то можно констатировать общее недовольство ситуацией. В ноябре 2016 года 17% респондентов считали, что события развиваются в правильном направлении, 67% — наоборот. В октябре 2013 года первых было 15%, вторых — 65%. Фактически данные не изменились. Вместе с тем не следует забывать, что люди в разные периоды вкладывают разный смысл в определение «правильное (неправильное) развитие».

Но можно сказать, что такое отношение к развитию событий в государстве для Украины является нормальной ситуацией. Большинство исследований в последние десятилетия демонстрируют преимущество тех, кто считает, что события развиваются неправильно. Исключением является разве что июнь 2005 года. Тогда 43% утверждали, что события развиваются правильно и 31% — наоборот. Похожий всплеск оптимизма был и в 2010-м, когда победил Янукович. Показатели составляли примерно по 35%. То есть у определенной части населения результат выборов вызвал оптимизм. Можно догадаться, у какой именно. В марте 2014-го также наблюдался всплеск: 32% граждан считали, что события развиваются правильно и 41% — нет.

И о массовых выступлениях. Такая возможность существует всегда. Другой вопрос — их спрогнозировать. Ведь потенциальная готовность не означает, что они возникнут. Скажем, когда мы проводили опрос «Готовы ли вы принять участие в протестах?», самые высокие показатели были в конце 2008 года: тогда писали о начале экономического кризиса. И на тот момент значительно возросла доля граждан, готовых выйти на улицы. Но, когда кризисные процессы в экономике начались, процент готовых принять участие в массовых акциях уменьшился. То есть ожидания неприятных событий, кризиса может больше стимулировать протестные настроения, чем сам кризис. Это если речь идет об экономических причинах. Хотя ни в 2008-м, ни в 2009-м массовых акций не произошло.

Накануне событий 2013 социологи не смогли предсказать их возникновение, исходя из данных опросов. Ведь для начала протестов не обязательно, чтобы большинство населения было к ним готово. В выступлениях участвует активное меньшинство людей. И именно их активность важна. Плюс нужна группа факторов: готовность активного меньшинства принять участие в протестах, наличие определенного триггер эффекта, события, которое было бы раздражителем для акций. В 2013-м им стал отказ от подписания Соглашения об ассоциации с ЕС, хотя именно власть Януковича настраивала общественное мнение на это подписание. Когда же его не произошло, произошло массовое разочарование. А потом избиение студентов: это был контрольный выстрел для Януковича в тех условиях.

Что касается нынешней ситуации. Учитывайте внешнюю агрессию: она является сдерживающим фактором для активного меньшинства. Даже та часть людей, которая недовольна властью и ситуацией, выйдет на улицы с антивластными требованиями и лозунгами только при наличии очень большого раздражителя, который трудно представить. Разве что, скажем, вдруг окажется, что украинское руководство полностью перешло на сторону Путина. То есть нужен очень мощный триггер.

—

Станислав Козлюк, опубликовано в издании Тиждень.UA

Перевод: Аргумент

В тему:

• 63% россиян хотят видеть Украину независимой
• За декоммунизацию 48% украинцев, против 36%; хорошо относятся к Бандере уже 35%
• 40% украинцев хотят за границей работать, 30% — жить — соцопрос
• «Большинство граждан хотело бы гордиться своим государством и гордится им»
• За 25 лет украинцы изменили свое отношение к воровству и труду, — социологи